Черный мустангер

Ричард смело направился к противоположному концу монгубы, но едва бросил взгляд за борт, как в ту же минуту, громко вскрикнув, кинулся назад.

— Это анаконда! Такой большой я не видал никогда! — объявил он. — Не удивительно, Мэндей, что вы приняли ее за mai d'agoa. Это чудовище очень опасно.

— Разве нам грозит какая нибудь опасность, кузен? — спросил Ральф, глядя на испуганное лицо Ричарда.

— Я думаю, что особенной опасности нет, — ответил Ричард с некоторым колебанием. — Я надеюсь, что мы успеем уничтожить ее прежде, чем она на нас нападет… но у нас нет оружия! Что делать, Мэндей?

— Сидите смирно и не шумите! — прошептал индеец. — Может быть, она останется на своем месте, пока мне удастся пронзить ей шею копьем, и тогда… Santos Dios! слишком поздно! Она уже вылезает на колоду!

И действительно, пресмыкающееся было таково, что могло внушить ужас даже самым смелым людям. Длиною анаконда была с хороший шест, мрачный огонь горел в ее глазах, раздвоенный язык далеко высунулся из разинутой пасти. По чешуйчатой голове змеи еще струилась вода, отчего кожа ее отливала каким-то особенным металлическим блеском.

Дети и взрослые в испуге отступили на противоположный конец бревна, откуда со страхом и удивлением смотрели, как голова чудовища медленно продвигалась вдоль ствола, точно змея выбирала, на кого первого лучше всего кинуться.

Мэндруку стал впереди всех, в правой руке он держал свое копье, словно собираясь вступить в битву с врагом.

Сразу за ним стоял Ричард, судорожно сжимая нож индейца.

Вдруг ствол монгубы слегка зашатался у них под ногами. Все еще больше отодвинулись назад. Змея поднялась над бревном и затем опять положила свою голову на ствол, видимо, решившись на что-то. Еще минута — и, слегка изгибаясь, анаконда поползла к своим жертвам, уверенная, что добыча не может уйти от нее. Уйти! Но куда уйти от анаконды, которую индейцы так справедливо прозвали духом воды, — вода для нее родная стихия.

Все смотрели то на нее, то на индейца. Неужели мэндруку ничего не может придумать для их спасения? Но тут же, к ужасу своему, убеждались, что насколько змея была уверена в себе, настолько же индеец казался неуверенным.

Становилось очевидным, что мэндруку не питал никакой надежды отразить нападение змеи копьем, которое и в самом деле было слишком ненадежным оружием для борьбы со страшным чудовищем.

Треванио предложил было броситься в воду.

— Нет, хозяин! Все что угодно, только не это, — отвечал индеец, — этого-то змея и хочет. Если только мы бросимся в воду, один из нас наверняка погибнет.

— Ну, а теперь разве нам не грозит то же самое?

— Нет еще! Нет еще! — отвечал мэндруку.

Очевидно, он уже придумал какой-то план для спасения.

— Передайте мне вон ту обезьяну, — сказал он затем, обращаясь к стоявшим сзади него.

Том, всеми признанный покровитель коаиты, принял это требование на свой счет и немедленно поспешил исполнить приказание, хотя и не понимал, зачем это понадобилась индейцу коаита.

И только уже после того, как мэндруку, держа в руках обезьяну, двинулся навстречу анаконде, Том и все остальные поняли, зачем взял индеец обезьяну: коаита должна быть принесена в жертву, чтобы этим отвлечь внимание анаконды от остальных.

При других обстоятельствах Том, может быть, и не согласился бы на эту жертву, но раз это было необходимо для спасения всех, он, конечно, даже не рискнул вступиться за бедное животное.

Мэндей медленно двинулся вперед по направлению к демону, остановился на полдороге и потом вдруг изо всех сил бросил бедную обезьяну навстречу чудовищу. Последнее уже раскрыло свою пасть, чтобы схватить коаиту, как обезьяна с быстротой, свойственной этим животным, заметив опасность, кинулась от надвигавшегося на нее раздвоенного языка и одним прыжком очутилась на верху мачты, оставив Мэндея лицом к лицу с анакондой, которая, взбешенная неудачей, готова была ринуться на индейца.

Мэндруку медленно стал отступать назад. С перепугу он наступил на все еще дымившийся костер на мертвом дереве и ногами нечаянно разбросал курившиеся головешки.

Мэндруку опять вооружился своим копьем; змея была уже совсем близко от него. Все дрожали, — так действовала на них нерешительность индейца. Раз он потерял голову, что же могли сделать они?

Оставалось одно — броситься в воду; но, как оказалось, они и этого даже не могли сделать, потому что на них не было плавательных поясов, а без их помощи многие не могли бы и минуты продержаться на воде. Но, к несчастью, пояса были на том конце бревна, и они могли достать их, только пройдя мимо анаконды. Один из них должен быть принесен в жертву… но кто именно?

Ричард, казалось, решился пожертвовать собою для того, чтобы спасти остальных. Он стал впереди всех; даже сам Мэндей очутился сзади него.

Мальчик, да и все остальные думали, что настал его последний час. Нельзя же серьезно рассчитывать на успех, не имея другого оружия, кроме ножа.

Но Провидению было угодно, чтобы путешественники избегли и этой опасности.