Черный охотник (сборнник)

— Наша Анна, — поправил его Питер Джоэль и так низко поклонился девушке, что та увидела всю белую прядь до самого затылка. Стараясь преодолеть свой страх и помня обещание, данное Давиду, она протянула Черному Охотнику обе руки, и тот с нежной почтительностью взял их в свои.

— Я много слыхал о вас, и порой мне кажется, что я так же хорошо знаю вас, как и Давида, — сказал он.

По звуку его голоса девушка поняла, что дрожь ее пальцев выдала этому человеку то, что она пыталась скрыть.

— Я очень рада слышать это, — ответила Анна, хотя в душе она укоряла себя за ложь, — и вашу дружбу я почту за великую честь.

Легкая усмешка на мгновение скривила губы Питера Джоэля.

— Я буду вполне удовлетворен, если вы хоть когда-нибудь ласково подумаете обо мне, — ответил он и повернулся к своему питомцу. — Наша встреча, мой друг, произошла совершенно случайно. Я остановился здесь только для того, чтобы полюбоваться красотой ночи. А теперь я вынужден буду покинуть вас.

— А вы не зайдете с нами на минутку к миссис Рок? — спросила Анна, еле сознавая смысл своих слов.

— Я, к сожалению, должен отклонить такое заманчивое приглашение. Мне необходимо возможно скорее увидеть интенданта. Я и так уже потерял много драгоценных минут.

Анна прошла несколько вперед, оставив мужчин позади. Питер Джоэль взял свое черное ружье, которое он раньше прислонил к скале, надел шапку, снова низко поклонился Анне и пожелал им доброй ночи. Через несколько секунд он уже шел по тропинке, которая вела к замку Гронден, и скоро скрылся из виду.

Анна вздрогнула всем телом, и с уст ее сорвалось:

— Мне холодно! У меня словно все замерзло внутри! Я не ожидала встретить в нем человека, который так умеет разговаривать и вести себя, но тем не менее я чувствую в душе еще больший страх перед ним, чем когда-либо раньше.

— Ты была очень мила с ним, Анна.

— И он говорит о красоте! — воскликнула девушка. — Его руки так обагрены кровью, что…

— Я видел, как он делился последним куском хлеба с бродячей собакой, — ответил ей Давид Рок.

— Он разговаривает как человек, проживший всю жизнь в книгах, а не в темном лесу, — снова заметила Анна.

— Я тебе часто говорил, что в его мешке всегда можно найти какую-нибудь умную книгу, — ответил юноша.

— И он одет во все черное… как человек с черной душой, которому необходимо скрывать свою совесть и тело.

— Зачем ты так говоришь, Анна? — упрекнул ее Давид Рок. — Я видел многих из ваших джентльменов, одетых в черное. Почему же ты делаешь такую разницу!

— Бррр! — невольно вздрогнула Анна.

— Как это странно! Почему ты чувствуешь к нему такую неприязнь? Ведь он никогда в своей жизни не совершил ни одного нечестного поступка.

— Я готова охотно поверить и этому, и все же во мне все сильнее растет убеждение, что ему суждено стать на пути между нами и счастьем. Не спрашивай меня почему — я не в состоянии ответить тебе, так как я и сама не могу себе объяснить причины. Будем надеяться, что до конца года сгладится это глупое предубеждение.

— А я надеюсь, что даже еще раньше, чем пройдет эта ночь, — сказал Давид Рок, тая какой-то скрытый смысл в своих словах.

Он ускорил шаг и тем самым заставил девушку пойти быстрее.

Вскоре перед ними уже мерцал мягкий свет в окнах коттеджа, где их поджидала Мэри Рок.

— Ты горишь нетерпением скорее увидеть его снова? — укоризненно сказала Анна.

— Это правда, — сознался юноша. — И если ты разрешишь…

— Ну конечно я разрешу! — ответила она. — Очевидно, мне суждено самой толкать тебя в его объятия!

И с этими словами она гордо откинула голову назад и пустилась прямиком к открытой двери коттеджа.

* * *

В эту ночь свеча долго горела в доме Мэри Рок. Она еще горела, когда вернулись Черный Охотник и Давид Рок и тихо, словно воры, поднялись наверх и улеглись спать.

И даже когда свеча в конце концов догорела и погасла, Мэри Рок и Анна Сен-Дени долго еще лежали с открытыми глазами, и каждая думала свои думы.

В душе одной из них были радость и счастье и, пожалуй, немного страха, который отказывался покинуть ее даже после того, как она услышала от начала до конца историю Питера Джоэля — Черного Охотника.

А в сердце другой была безнадежность, и по мере того, как бежали часы бессонной ночи, отчаяние все с большей силой охватывало душу одинокой женщины.

Глава III Квебек

Дни, последовавшие за описанными событиями, внесли полную перемену в жизнь Давида Рока. Ему казалось, что не только он сам, но все переменилось вокруг него — и мать, и Анна, и Черный Охотник, и как будто даже леса. Он вдруг стал старше, но настолько старше, что вся былая детская жизнерадостность и беспечность совершенно покинули его. И лес, который раньше наполнял его сердце радостью, теперь вселял в его душу уныние и грусть.

Казалось, этот старый мир, эта бесконечная воля, которую он собирался покинуть и обменять на город, насупили брови и сами тоже готовы были отречься от него. В этом мире, который он обещал Анне покинуть, оставались все воздушные замки его детства. Здесь оставалось его сердце.