Черный охотник (сборнник)

А пока они стояли и беседовали, Биго, казалось, всецело посвятил свое внимание матери Давида, и почтительность, с которой он разговаривал с ней, заставила де Пина саркастически улыбнуться.

Когда Биго и Анна пустились наконец по направлению к замку Гронден, де Пин все еще оставался позади. Дойдя до опушки леса, Анна на прощание махнула рукой Давиду. Последний смотрел на нее и улыбался, но в душе у него клокотала буря, которая буквально душила его.

— Вы — счастливый человек, Давид, — услышал он голос де Пина и почувствовал его руку у себя на плече. — Вам принадлежит самое прелестное создание, какое я когда-либо встречал в жизни, и вместе с тем вы сумели завоевать дружбу Франсуа Биго. Подобная любовь и такая дружба могут двигать горами. А потому я, Гюго де Пин, бедный мэр города Квебека, иногда говорю себе, что вы, Давид, должны были бы немного любить меня за те глупые мои слова, сказанные у пруда, что принесли такие богатые плоды.

Когда интендант и Анна вошли в лес, в котором их окутала теплая нега вечернего воздуха, грусть охватила, казалось, Биго, и он долго шел, храня глубокое молчание. Наконец он чуть рассмеялся и, словно очнувшись, мотнул головой, взял девушку под руку и сжал ее пальца в своей руке.

— Простите меня, Анна, — сказал он. — Воображаю, что вы могли подумать о человеке, который позволяет себе уноситься в мечтах, когда рядом с ним находится такое очаровательное создание! Как это странно: каждый раз, когда я нахожусь с вами, мне почему-то хочется мечтать и грезить. Вы не догадываетесь, почему?

— Нет, — ответила Анна, испытывая легкий страх в душе.

— Потому что для меня вы являетесь олицетворением и душой Новой Франции. Ваша красота, ваша душевная чистота и ваша любовь к нашей родине вызывают во мне воспоминание о тех идеалах, которые я строил в юности, и к достижению которых я всегда стремился.

В эти минуты непревзойденного комедиантства голос Биго был полон пафоса и искренности, которая невольно проникала в душу человека. Анна не отдавала себе отчета в том, что в сердце у нее зарождается какое-то ответное чувство, и необъяснимый трепет прошел по всему ее телу.

Рука Биго, в которой все еще лежали пальцы девушки, дрожала, и Анна испытывала какое-то восторженное чувство от близости к человеку, в котором она видела символ Новой Франции. Она не могла, конечно, понимать тех низких инстинктов, которые в эти минуты целиком владели душой Биго. Она еле сознавала, что интендант снова взял ее руку, когда она было высвободила ее, и не догадывалась, что в голове Биго теснятся мысли, которые привели бы ее в ужас, если бы она могла их прочесть.

— Жить во имя родины и короля, — говорил придворный лицемер и снова, казалось, забыл о девушке и весь ушел в свои думы, — чего еще может желать человек в этом мире? Я был бы счастлив умереть во имя Новой Франции, лишь бы только быть уверенным в ее безопасности. И это вы, Анна, вы вдохновляете меня и даете мне силы продолжать мою работу.

— Я очень счастлива и горда, если это действительно так, — пробормотала Анна.

— Да, это правда. И Франсуа Биго позаботится о том, чтобы ничто и никто не мог стать между вами и счастьем. Только для того, чтобы сказать вам это, я разочаровал вашего возлюбленного и попросил у него разрешения проводить вас домой. И, кроме того, мне необходимо посвятить вас в тайну одного дела, которое мне почти страшно открыть вам.

Анна молчала.

— Соблаговолите ли вы выслушать меня до конца, если я начну говорить? — спросил Биго.

— Да, я буду слушать до конца.

— И вы простите меня, если я причиню вам боль своими словами? Вы поверите в искренность моих слов?

Биго не стал дожидаться: он знал, что ей нелегко дать утвердительный ответ. И он тотчас же продолжал:

— Вы, Анна, правдивы, и вы преданы родине. Вам я верю так же, как самому себе. Я знаю, что вы готовы пожертвовать собой во имя Новой Франции. И вот по этой причине я хочу говорить с вами…

Интендант сделал многозначительную паузу.

— … о Давиде и о том, почему я боюсь за него.

— Вы боитесь за него? — воскликнула девушка, и холод прошел по ее спине под действием зловещей нотки в голосе Биго. — Вы хотите сказать, что ему грозит опасность?

— Да. Ему грозит опасность, — подтвердил интендант, глядя прямо перед собой. — Но в этом нет его личной вины, а потому прошу вас, Анна, не пугайтесь так моих слов. Давид еще очень молод, и он легко поддался на удочку хитрого заговорщика. Я сильно подозреваю, что в его молодой мозг запали семена, которые я хотел бы с вашей помощью вырвать с корнем раньше, чем они пустят ростки.

Я говорю о роковом и зловещем влиянии того человека, которого вы называете Черный Охотник. К этому человеку, который вырос и был воспитан в среде наших врагов, к этому бездомному бродяге и скитальцу я не чувствую ни малейшего доверия, и меня гложет мысль, что он принимает участие в том подлом и таинственном предательстве, которое сейчас грозит чести и существованию Новой Франции. Одним словом, я подозреваю Черного Охотника.

— Что вы такое говорите, мсье? — в ужасе и негодуя воскликнула Анна Сен-Дени.