Черный охотник

Ему хотелось снова повидать Туанетту, и он стал присматриваться, ища местечко, где можно было бы смыть с себя цветную глину, покрывавшую его лицо и тело. Захватив с собой свою одежду, он отправился к реке и в скором времени был уже одет. Волос своих он не тронул и оставил в них пышное перо. Захватив оружие, которое было возвращено ему, он смело направился к тому месту, где ярко пылали костры. Пир скоро закончится, после чего начнутся танцы. Дети резвились вокруг шеста со скальпами. Они трогали руками длинные волосы на одном из них и визжали от восторга. Среди детей был также один белолицый мальчик лет семи или восьми, и он принимал живое участие в веселье наравне с другими.

Джимсу удалось перекинуться несколькими словами с Шиндасом, и от него он узнал, что Туанетта и Опичи находятся вместе. Шиндас не мог покинуть круга воинов, пока не закончатся пляски, во время которых каждый должен был рассказать о своих подвигах, и Джимс один отправился искать шалаш Туанетты. Притаившись за темным стволом дерева, он стал ждать. Ночь была ясная, в небе сверкала полная луна, и за пределами костров мрак уступал место мягкому, серебристому сиянию. Прошло с полчаса, и Туанетта вышла из шалаша вместе с Опичи. Джимс не выдал своего присутствия, и только тогда, когда Опичи направилась к кострам, он вышел из-за прикрытия и тихо окликнул Туанетту.

В первое мгновение Джимс опешил, увидав девушку. Он даже подумал, что, возможно, ошибся, и перед ним находится не Туанетта, а какая-то сказочная индейская принцесса. Мэри Даглэн, она же Опичи-Красношейка, нарядила новую подругу в самые лучшие одежды, оставшиеся после Быстрокрылой. Волосы Туанетты были разделены прямым пробором и двумя толстыми косами спускались по ее плечам. Вокруг головы была повязана пунцовая сетка, а надо лбом красовалось ярко-желтое перо.

Джимс раскрыл объятия, и девушка бросилась к нему.

Глава XVII

В течение получаса они оставались одни. А потом вернулась Мэри, и вместе с нею явился от вождя посланец, который и увел с собой Джимса для участия в танцах вокруг костра. Юноша нисколько не был теперь смущен, чувствуя на себе сотни критически рассматривавших его глаз. Дикой удалью вошла в его кровь эта необычайная ночь, по жилам его разливался огонь, и он вместе с другими Сенеками распевал воинственные песни. В сердце его жила Туанетта, в ушах его звучали слова, которые она шептала ему, когда они сидели под дубом. Она сказала, что будет его женой! Она сама ему сказала! А потому он радостно плясал и пел, и мало-помалу его друзьями становились даже те, которые до того подозрительно на него поглядывали. Старый Вуску гордился — у него был теперь сын, не уступавший в величии тому богатырю, каким был когда-то Серая Лиса.

Туанетта сначала с ужасом смотрела на то, как безумствует ее возлюбленный, по потом она начала понимать. Опичи переводила ей слова Джимса, который, едва наступил его черед, стал рассказывать сенекам о том, как они жили в долине реки Ришелье, как он в детстве еще полюбил Туанетту и дрался за нее с Полем Ташем. А потом с юга пришла смерть, он разыскал Туанетту, они вместе бежали, и наконец его любовь восторжествовала. Они попали в плен к отряду сенеков, во главе которого стоял храбрый Тиога. Сенеки непохожи на подлых, трусливых могауков. Сенеки — люди с чистым сердцем, отважные, как барсы, и быстрые, как мустанги. Он гордится сознанием, что они его приняли как брата и сына. Даже его собака, ненавидевшая могауков, приняла сенеков как друзей. Он просит своих новых друзей любить Туанетту, которую могучий Тиога взял в дочери. Туанетта принадлежит ему. Она будет его женой. Она будет жить с ним среди сенеков и принесет ему храбрых сыновей.

Джимс видел неподалеку от себя белое лицо Туанетты и глаза, радостно светившиеся во время его песни, но когда он стал потом искать девушку, ее нигде не было видно. Вуску, Серая Лиса и Лесная Горлица оставались возле него. Девочка держала его за руку, и Джимс обратил внимание на ее хрупкое телосложение. Серая Лиса рассказал ему, что девочке восемь лет, что она с каждым годом становится все тоньше, что дерево, которое изувечило его, убило ее мать. К ней все хорошо относятся, но ей чего-то недостает, и она тает от тоски. Джимс чувствовал, что в груди маленькой индеанки зародилось обожание к нему, и в его сердце закралась неописуемая нежность к ней. Когда девочка устала наконец и легла в свою постельку, Джимс опустился возле нее на колени и в продолжении нескольких минут ласково разговаривал с ней. А потом он наклонился и поцеловал ее. Это было чем-то совершенно новым для Лесной Горлицы. Сама того не сознавая, она крепко обхватила ручонками шею Джимса. В этом было нечто новое и для юноши.

Было уже далеко за полночь, когда окончилось веселое пиршество и Ченуфсио затих. Джимс долго лежал с открытыми глазами и смотрел на звездное небо. А потом он уснул и во сне увидел свою мать, весело смеявшуюся в обществе Туанетты и Лесной Горлицы.