Черный парус беды

– А это первое дело. На пляже что обычно теряют? Ну, деньги, это само собой, а еще часы да украшения всякие, кулоны там, сережки. Так что без ювелира нельзя. Но ты не подумай, по-разному бывает. Те же часы. Одно дело, когда часы и часы, каких тысячи, и другое, когда гравировкой, с надписью, дарственные, в общем. Такие отдаю спасателям. Мне спокойная совесть дороже.

Я хмыкнул:

– Ой, дядь Петь, двойную бухгалтерию разводишь.

– А хоть бы и так, – не стал спорить Кривушин, убирая находки обратно в карман. – Мне так проще. Я тут свою малую выгоду имею, не без этого, но и оправдание к ней. Если потерял какой растяпа вещь, значит, судьба. Значит, суждено было потерять. А мне приварок. Без такого дохода я не на Фаяле сейчас был бы, а где-нибудь в Турции или Марокко. Я ведь не босяк подзаборный, мне дальше плыть надобно. А это деньги, и немалые. Плот заботы требует, чтобы он о тебе в море позаботился. Еще продовольствие, связь. Вон сколько расходов. Я поначалу-то надолго зависал. Сначала в Тольятти, потом в Ростове, в Таганроге. На Украине погано пришлось: в Севастополе три года прожил, еще два – в Одессе. Потом в Болгарию перебрался, в Варну, там два года бултыхался. Потом Турция – два года в Мармарисе и Бодруме яхты в маринах караулил. Потом Греция. На Родосе я эту штукенцию и заимел. – Кривушин с любовью огладил ручку металлоискателя. – И чего раньше не сподобился? А тут прямо как глас небесный: вот тебе, сапер, за старания твои и мечту твою. Ну, с той поры все шибче и пошло. Годик – и дальше, еще годик – и снова вперед.

– А когда отсюда срываться думаешь?

– Да я бы уже месяц, как ушел, – со спокойной улыбкой проговорил Кривушин. – Меня сеньор Азеведу задержаться попросил. Сезон потому что, а от меня ему конкретная польза. Пришлось задержаться. Хорошему человеку отказать грех.

– Так у тебя корабль под парами?

– Вроде того.

Мари тихонько кашлянула, и дядя Петя отчего-то, я уж и не знаю с какой стати, воспринял это как сигнал к продолжению поисков.

Он ушел, а я остался, вновь возмечтав о сытном ужине под пивко. И меня совершенно не волновало то обстоятельство, что сидящая рядом со мной девица тоже пребывала на жесткой диете. Женщины вообще терпеливые, не нам, мужикам, чета. Нам нужны белки и углеводы, жиры и… что там еще полагается для полноценной жизни? Нам без этого плохо, мы без этого не можем. Я не могу. Вот жизнь собачья!

Словно откликаясь на мои мысли и чаяния, мимо меня проследовала импозантная дородная дама со шпицем на поводке.

Поводок был длинный и не мешал шпицу шнырять по сторонам, периодически запуская острый носик в песок. Иногда рыжий песик оборачивался и тявкал, вероятно, выражая свое одобрение хозяйке и жизни в целом. Дама в ответ покровительственно улыбалась, отчего три ее подбородка приходили в движение, грозя соскользнуть на шею.

Вообще-то, в приличных местах и цивилизованных странах вход на пляж с собаками запрещен. И вроде Фаял, как территория Испании, и пляж Варадуро в частности к таким местам относятся. А вот поди ж ты, нонсенс какой. Или потому дама вольность себе такую позволила, что вечер, пляж пустой, спасателя на «этажерке» нет? Наверное, поэтому. Они же здесь законопослушные, иначе бы не осмелилась.

Шпиц снова тявкнул. Подбородки снова заколебались: сползать или погодить?

Я скривился. Не люблю собак. Но это у меня не врожденное – приобретенное. Так бывает: тяпнет какая-нибудь сучка ребенка, и даже не сильно тяпнет, а слегонца, а у него потом на всю жизнь страх и стойкая неприязнь. Но это не мой случай. Я кобелей этих и сук капризных невзлюбил во вполне солидном возрасте. Была в моей жизни такая страница. Памятная.

После того, как Миронов выставил меня на улицу, я много чем занимался. Сначала иностранных туристов по Москве сопровождал. У меня же английский с французским в багаже! Дело было не слишком прибыльное, но не скучное. Говорил я бойко, гостям заезжим нравился, и руководство фирмы, в коей я подвизался, было довольно.

Тогда же женился. Вот не буду уверять, что по любви, скорее – время пришло: надо, пора.

Жили мы с супружницей нормально, ровно, без особых воспарений, но и без скандалов. Если и случались размолвки, то из-за моей мамы. Обычное дело: невзлюбила свекровь невестку. И та ей той же монетой. Но, как люди интеллигентные, женщины опять же, старались они границ нейтралитета не переступать. И все же без терок не обходилось. А в конце под раздачу кто попадал? Я.