Черный пасодобль

– Он потом, еще через пару дней, позвонил, сказал, что, возможно, говорит со мной в последний раз, спрашивал, где бы ему еще занять деньги, чтобы откупиться…

– Он сказал, что с ним случилось?

– Нет… Я так понял – обыкновенный наезд. Еще сказал, что люди, с которыми он связался, очень опасны, и чтобы я даже не пытался найти их и что-то предпринять… Сказал, что они уже знают, что эти полтора миллиона – мои, и вообще знают, кто я, знают и про Зою… И что если я не угомонюсь или обращусь в полицию, то они покалечат Зою.

– Да уж… Ваш Роман редкая сволочь, – сказал Марк. – Но вы-то взрослый человек. Как вы могли попасться на такой простой, я бы даже сказал элементарный, мошеннический развод? Как можно было ему поверить? Вы что, на самом деле подумали, будто у Романа вашего неприятности? Не понимаю, что вас вообще может связывать с таким человеком?

– Дворовая дружба. Согласен, он всегда был нечист на руку, вечно водил дружбу с какими-то сомнительными личностями, разными путями добывал деньги, ничем не гнушался. Но я не думал, что он такими же методами будет действовать и со мной, с человеком, который всегда выручал его, помогал…

– Так вы с самого начала подозревали его?

– Нет, не сразу. Сначала мне казалось, что меня просто с кем-то перепутали, о чем я и сказал следователю… Но потом, когда я был уже в СИЗО, ко мне пришел один человек от Романа и передал записку. Я должен был ее прочесть и разорвать.

– И что было в этой записке?

– Чтобы я подумал о Зое.

– И все?

– Да.

– Этот человек так и сказал вам, что он от Романа?

– Да. И вот тогда я понял, что все это подстроил он. Думаю, ему просто не захотелось отдавать мне деньги, и он нанял людей, которые устроили эту подставу. И вот теперь я сижу здесь и не знаю, что мне делать. Я очень боюсь за Зою. Она всегда на виду, и там, где она танцует, бывают разные люди. Вполне вероятно, что кто-то и положил глаз на нее… Но уж точно не Роман. Его вообще, как мне думается, интересуют только деньги.

– Вам о чем-нибудь говорит фамилия Строев?

– Нет.

– У Романа был друг или приятель, которого звали Геннадием?

– Понятия не имею. А кто такой этот Геннадий?

– Предполагаю, что именно этот человек и помог вашему Роману. Не буду ничего обещать, но постараюсь помочь вам.

– Пожалуйста, убедите Зою, чтобы она куда-нибудь уехала. Пожалуйста! Бог с ними, с этими деньгами. Мне бы только выйти отсюда, я бы взял Зою, и мы бы куда-нибудь уехали.

Марк, слушая Андрея Татаринова, спросил себя, а как бы он сам повел себя в подобной ситуации? Конечно, вряд ли он вообще доверился кому бы то ни было в плане денег и никогда не одолжил бы человеку с сомнительной репутацией такую крупную сумму. Другое дело, дать деньги близкому другу – выручить, спасти. Хотя и друзей надо уметь выбирать… Но уж отказаться от денег ради спасения любимого человека – сам бог велел.

Что же касается Зои, то Марк едва сдерживался, чтобы не высказать свое мнение по поводу ее работы в варьете. «Возможно, я консерватор и ханжа, – проговаривал он мысленно про себя, обращаясь к Татаринову, – но уж точно не позволил бы своей девушке работать танцовщицей в ресторане».

Самое неприятное в этом было то, что Зое нравилось танцевать полуголой перед людьми, а в этом он усматривал элемент порока, и никто не смог бы переубедить Марка в обратном. Возможно, поэтому он изначально был против того, чтобы Зоя появлялась в его собственном доме, пусть даже в качестве натурщицы. Вот как чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. И Рита получит одну головную боль. Или две. Или три… Не встреть она на улице Зою, не собралась бы, к примеру, в сомнительную поездку в Болгарию.

– Вы не могли бы назвать мне фамилию вашей соседки, которая подтвердила бы, что вы в момент убийства находились дома?

Он вышел из СИЗО в некотором замешательстве. Получалось, что вполне адекватный человек, Андрей Татаринов, одолжил своему другу детства, настоящему прохвосту, крупную сумму денег, которую тот изначально не собирался возвращать. И чтобы избавиться от кредитора, этот сомнительный друг, Роман Цылевич, решил просто-напросто упрятать его за решетку. За помощью обратился, судя по всему, к Геннадию Строеву, с которым его, вероятно, тоже связывали какие-то похожие на дружеские отношения. Можно предположить, что как раз в это самое время Строев занимался поисками убийцы Виталия Колосова (или того, кого приняли за Колосова). Вот так, можно сказать, с потолка, из воздуха взялся первый и единственный подозреваемый в этом деле – Андрей Татаринов, против которого быстренько и завели уголовное дело. Подтасовали факты, подкупили свидетеля-пьяницу, сфабриковали улики, подкинули Татаринову куртку жертвы в «колосовской» крови, выдав ее за вещественное доказательство. Очень грубая работа. Удивительно, что следователь Соснов, который вел это дело, не взял на себя труд проверить факты. Хотя зачем он стал бы проверять опера, с которым возможно, работает уже много лет?! Главное – раскрытое по горячим следам дело!