Черный пасодобль

– По сути, это один из самых важных вопросов – случайно они встретились или же эта встреча была спланирована, – сказала Рита и сообщила им о своем разговоре с Венци и стариком Костой.

– Можешь даже и не показывать этому Косте фотографию Ивановой, он все равно ее не опознает, – сказала Мира. – Во-первых, она на снимке мертвая, а потому не совсем такая, какая была при жизни. К тому же можешь просто напугать старика до смерти. Во-вторых, уверена, что она была в темных очках.

– Думаешь, это было все-таки спланированное убийство?

– Да, конечно!

– А вы не хотите и мне показать эту фотографию? – спросил Виталий.

– Господи, что это я?! – Рита протянула ему посмертный снимок Марии Ивановой.

Моника, будь она невидимой, обняла бы Виталия, укрыла бы его от посторонних – такой выглядела обеспокоенной, полной нежности к своему русскому другу. И не сводила с него влюбленных глаз.

– Да, это она. Не помню, как ее звали, но я видел ее на пляже и в баре. Кажется, она жила в одном отеле с Лерой.

– Это ее вы увидели на озере?

– Да, это она. Точно. Только тогда на ней были темные очки. Они закрывали пол-лица. Да-да… Я все вспомнил! Лера потому и обрадовалась, что узнала ее!

– Как вы думаете, Виталий, Лера могла поделиться с ней своими планами относительно поездки на озеро?

– Почему бы и нет? Это не было тайной!

– Лера была общительным человеком, – глухим, убитым голосом сообщил Саша Барышев. – Вероятно, она рассказала этой Ивановой, возможно, соседке по этажу, с которой здоровалась каждое утро, о том, что она собирается на озеро, и та решила опередить ее, приехать туда раньше, чтобы организовать эту как бы случайную встречу. Конечно, это она отравила ее. Вот только зачем ей это понадобилось делать – непонятно!

– А может, ее целью были все-таки вы, Виталий? – Мира посмотрела на него с каким-то даже недоверием. – Может, у вас с ней был когда-то давно роман, и она, случайно встретившись с вами здесь, в Болгарии, вспомнила какие-то неприятные моменты… возможно, вашу измену…

Моника стрельнула в нее взглядом, поднялась из-за стола и скрылась в доме. Никто бы не удивился, если бы она вернулась с охотничьим ружьем и пальнула в зарвавшуюся Миру.

– Но я не был с ней знаком раньше! – воскликнул Колосов. – У меня все в порядке с памятью!

– Значит, ей была нужна Лера, – Рита накрыла своей ладонью руку Саши Барышева. – Вот только бы понять – зачем?

26

Музыка, строгий и страстный пасодобль звучал у нее в голове. Одетая во все черное, Зоя начала свой долгий, выстраданный одиночеством, болью разлуки танец с сухой, ритмичной дроби каблуков по паркету. Сложный рисунок танца был понятен только ей – так звучало, так билось ее сердце в унисон с ее печалью и тоской. Сделав резкое вращение, она подлетела к столу, рука ее коснулась компьютерной мыши, и тотчас квартиру наполнило волнующее, громкое и дерзкое начало испанского пасодобля. Музыка, черный, трагический пасодобль, потрясала своей мощью, необузданностью и красотой. Может, для кого-то, кто умеет танцевать этот сложный танец, это и является имитацией корриды, да только не для Зои, и не сейчас. Она отвоевывала право на любовь не у разъяренного, окровавленного, утыканного острыми бандерильями быка, а у самой жизни, такой несправедливой, жестокой, порой просто невыносимой.

Обнимая виртуального партнера, она закидывала голову назад, словно пытаясь увидеть голубое испанское небо, яркое солнце, но вместо этого видела лишь поблекшие обои комнаты. В складках ее широкой черной юбки затаились невысказанные страхи и обиды, на груди звенело серебряное монисто упрятанной за решетку свободы. Слезы катились из невидящих глаз и капали на сильно вздымавшуюся грудь. Зоя продолжала танцевать свой обреченный на одиночество танец…

Там-тата-тататам!!! Поворот, выпад вперед, кружение! Взмах юбкой, и вот она уже лежит на полу, извиваясь змеей, дразня раненого быка, смотрит на него с презрением и ненавистью… Нет, это не бык, это тот, кто разлучил ее с Андреем, кто разрушил их счастье!

Она не сразу услышала звонок. Вернее, она совсем не слышала его. Она его почувствовала. Обливаясь потом (она и не заметила, как протанцевала несколько вариантов пасодобля, следовавших один за другим на звуковой дорожке), она, продолжая пританцовывать, приблизилась к двери. Забыв осторожность и где-то в глубине души даже желая увидеть своих врагов в лицо, причем неважно, кто это будет (желающий ли сделать ее своей собственностью поклонник, продажный полицейский, взяточник-прокурор, продавший душу дьяволу судья или обыкновенный вор-домушник, позвонивший в дверь с целью проверить, есть ли кто дома), Зоя распахнула дверь, и тотчас свежий ветер ударил в лицо, она стала задыхаться…

Андрей подхватил ее в свои объятия и крепко сжал, до боли, до хруста.

Уткнувшись ему в грудь, она разрыдалась. А он гладил рукой ее влажные, собранные в тугой узел волосы, целовал ее и снова сжимал в своих сильных объятиях.

– Тебя отпустили, это невероятно… Андрей, дай-ка я посмотрю на тебя!

Она целовала его щеки, нос, теплые губы и продолжала плакать.