Черный пасодобль

– Чего-то или кого-то, Рита. Она была простой, ничем не примечательной девушкой, санитаркой. Жила себе спокойно, мыла полы и носила горшки. И вдруг произошло нечто такое, что заставило ее пойти на страшное преступление: на убийство! Причем на двойное убийство! Вот и давай думать, что же с ней такое могло произойти.

– Ее заставили, Марк. Это однозначно. Под страхом смерти, разоблачения, не знаю… Поэтому она и пила. И ведь пила только в Болгарии, дома не пила, иначе бы это заметили в больнице, где она работала. Послушай, Марк, надо составить список пациентов больницы, которые умерли за последние полгода. Может, Иванова знала что-то такое, чего ей не следовало знать? Ну там, оказалась свидетельницей чужого преступления… И еще: кто за последние полгода уволился из больницы. Причем неважно, кто: санитарка ли, коллега Ивановой, или талантливый, высокооплачиваемый хирург. Вот чувствую сердцем, нити всех этих преступлений тянутся в больницу, может быть даже, в операционную… Мы с тобой еще, кстати, не затрагивали тему трансплантации. Да, ну и что? Почему бы и нет?

Они проговорили около часа. Рита была возбуждена, говорила много, комментировала каждое высказывание Марка, давала меткие характеристики всех тех, кто находился рядом с ней последнее время. Восхищалась какой-то Моникой, радовалась как ребенок тому, что Колосов жив. Считала, что они с Моникой просто созданы друг для друга. Мечтала купить виллу возле Серебряного озера… В конце разговора Марк признался ей и в своем небольшом подвиге: благодаря его стараниям на свободу был отпущен Андрей Татаринов. На Строева же и Цылевича заведены уголовные дела по фактам мошенничества и превышения своих служебных полномочий. На вопрос Риты, почему он не упомянул об изнасиловании, Марк усмехнулся:

– Рита, ты не поверишь, но Орешкина забрала свое заявление обратно. Я встречался с ней, разговаривал. Она сказала, что не сможет спокойно жить, зная, что станет со Строевым в тюрьме, что она окончательно потеряет покой. К тому же, добавила она напоследок, он вроде как влюблен в нее и очень раскаивается в том, что совершил. Да он вообще зовет ее замуж! Она, конечно, ему не верит, но жалеет…

– Дурочка! – удивилась Рита. – Вот дурочка!

Наговорившись всласть с Ритой, Марк сам поехал в больницу, где работала Мария Иванова. Встретившись с главврачом, он попросил списки всех умерших пациентов и уволившихся сотрудников больницы за последние полгода. Ему пообещали представить их в течение суток.

Марк вышел из больницы, сел в машину и поехал домой. Несмотря на то что с Ольгой Владимировой он говорил больше двух часов назад, ее звонкий и ироничный голос все еще продолжал звучать в его ушах. Какая вздорная баба! Хочет повесить на шею Барышеву ребенка, которого нагуляла от любовника. Вот точно собака на сене: ни себе, ни людям.

И вдруг, прокручивая снова и снова разговор с Ольгой, он понял что-то важное. Такое, от чего у него захватило дух!

Он развернулся и поехал обратно в больницу.

28

– Зоя, ты еще не устала? Можешь расслабиться, отдохнуть, а я пока сварю нам кофе…

Мастерская Риты была залита солнцем. Зоя во всем черном, с красным веером в руке, сидела в глубоком кресле. Рита работала уже целый час, вдохновенно, сосредоточенно, это читалось на ее одухотворенном лице. Зоя же ждала ее рассказа. Приглашая ее к себе для продолжения работы над портретом, Рита по телефону пообещала рассказать ей захватывающую историю, как она выразилась, «о любви и смерти».

Рита вернулась с подносом, протянула Зое чашку с горячим кофе. В квартире было тихо, только часы отсчитывали секунды ожидания, нетерпения, любопытства.

– Рита, мы с Андреем вам так за все благодарны… – сказала Зоя. – Когда я обращалась к вам…

– К тебе, – поправила ее Рита. – Мы же договорились…

– Когда я обращалась к тебе за помощью, то имела в виду, конечно же, Марка. Я и тогда призналась тебе в этом честно. Разве могла я предположить, что ты примешь нашу историю так близко к сердцу, что ты пойдешь в своих поисках до конца…

– Твоя-то история прозрачна и ясна. Просто один мошенник не захотел отдавать деньги, вот и все. Остальное – дело техники, подлости, алчности, коварства…

– Сдулся Пончик.

– Вот именно. Да и Строеву тоже не поздоровится.

– А это правда, что Мила Орешкина его простила?

– Вроде того. Хотя я бы на ее месте ни за что не забрала заявление обратно.

– Я жду историю. Просто умираю от любопытства. Тем более что она ведь косвенным образом связана с моим Андреем.