Черный пассажир ‒ ритуальная чаша

И команда не тревожила кэпа ровно трое суток, пока он, словно в хороший морской шторм со скрипом и треском раскачивал свое суденышко, а потом бледный и обессиленный, словно после болезни или тяжкого изнурительного труда не выполз из каюты на свежий морской воздух.

«Старпом готовь судно на отход, а я отвезу свою невесту домой» — все, что мог он промолвить своим товарищам. Савельева вышла на палубу в одном легком платье вся румяная и жизнерадостная, словно ненасытная вампирша, только что наглотавшаяся свежей молодой крови и, легко сбежав по трапу, уселась в капитанскую «Тойоту» за руль. Помахав ручкой, она дала газу и со свистом, так, что портовые грузчики с матами кинулись врассыпную, пронеслась по бетонному причалу к контейнерному терминалу и обратно.

— Все, кранты, конец пришел «Пашке-крабу», — сказал тогда старый тридцатилетний боцман Коля — «косявый», почесывая шрам на левом глазу от удара скользом лопнувшей скобой и густую рыжую щетину на небритых щеках. Но в тот раз жизненный опыт подвел «косявого» и, к счастью, всю команду рыбацкого сейнера. «Невеста» кэпа долгих два года не появлялась на борту, и о ней все как-то забыли. Но вот однажды, она как вихрь, вновь ворвалась в мирную жизнь добропорядочных морских браконьеров, нарушив все порядки, в том числе, и сорвав время долгожданного отхода, на богатый и сытый промысел камчатского краба.

«Конечно, приходи, дорогая, я буду ждать» — как и два года тому назад после тех безумных ночей, только и мог промолвить Павел, и тут же перезвонил капитану порта и перенес оформления на четыре часа после полудня из-за «неисправности главного двигателя». Что и говорить, дизель рыбацкого сейнера «Галина» работал как часы, а вот капитанский мотор вдруг забарахлил, застучал неровно, выдавая сигналы в мозг об отмене всяческих любовных забав и нагрузок, но Паша-краб хорошо изучил свой организм и на все сто знал, что ему требуется в данную минуту. Он открыл холодильник достал бутылку «Сантори» — виски и из горлышка сделал несколько обжигающих лечебных глотков. Сердце вмиг успокоилось, и все внутренние органы заработали в унисон с мерным гулом дизеля на нижней палубе. Ох, что и творят с нами эти прелестные создания…!

Расставаясь у трапа «красного пассажира», Павел взял слово с Галины, что они непременно встретятся на берегу после рейса, и словно двадцатилетний мальчишка легко спрыгнул на палубу мотобота, вздымающегося на шипящей волне до уровня главной палубы пассажира «Русь». Но дороги, которые мы выбираем, не всегда сходятся в нужном месте. Через девять месяцев Путины Паша Чайка тщетно пытался найти Савельеву по оставленному ею адресу в порту Находка. А встретились они вновь лишь, когда Галина Савельева проявила талант организатора и, четко вписавшись в новые «рыночные отношения» в стране, создала свою скромную фирмочку со стотысячным долларовым оборотом в год, по скупке и перепродаже морепродуктов, начиная от крабов, гребешка и трепанга и кончая неркой, камбалой и минтаем.

«Паша-краб» тоже влился в новую систему и, выкупив за цену металлолома вполне пригодный для плавания сейнер, рыбачил под крышей южно-корейских дельцов, что наводнили Россию, как корюшка залив Петра Великого во время нереста. Капитан набрал команду лихих моряков, больше схожих с Карибскими флибустьерами и начал ставить крабовые ловушки по всему Японскому морю, нагло завешивая название судна и бортовые номера от любопытных и алчных до взяток глаз, преследующих его судов рыбоохраны.

С трудом увильнув от преследователей, Пашка-краб шел прямиком, без всякого оформления на остров Хоккайдо, где в порту Отару, его ждали скромные японские скупщики краба во главе с агентом Мориотти Касави или попросту главарю местной рыбной мафии, плативший хорошие, по понятиям русского капитана, долларовое вознаграждение за живой товар, и, получив наличные, снимался к берегам Южной Кореи в порт Пусан на профилактику и пополнение запасов пресной воды, продуктов, топлива и снабжения, и, конечно же, неописуемый отдых в пятизвездочных отелях ночного распутного портового города.