Черный Пеликан

Он кивал и кивал, а мне становилось все свободнее и проще. В какой-то момент я вновь вернулся к своей картинке, словно предлагая представить воочию замысловатый конструкторский изыск, дорисовав мысленно усеченную синусоиду перекрытий и параболы оградительных тросов с обеих сторон, услышать шорох шин по всем восьми полосам и даже различить рокот прибоя, встречающий и провожающий юркие автомобили, что кажутся игрушечными с высоты птичьего полета. Не моргнув глазом, я фантазировал о будто бы проделанной уже топографической разметке чуть ли не по всей длине предполагаемого строительства, о почти готовой смете и нетерпеливых подрядчиках с экскаваторными ковшами наготове. Я сравнивал бетонную полосу то с механической рукой, протянутой от ратуши и хватающей океан за ворот, то с гигантской мышцей, стягивающей вместе город и стихию, укрощенный камень и далекий горизонт. Из расплывчатого и рассеянного мир становился обозримым и очерченным жирной линией, как границей, вне которой нет места никаким безумствам. Магистраль, что ни говори, имела конечную длину, и город прочно стоял на своем месте, а океанский берег вообще представлял собой незыблемый инвариант, точку отсчета, которую не сдвинет ничто кроме космической катастрофы. Итого, выходило, что на легенды и мифы отведена существенно конечная часть пространства, которую к тому же можно обозреть из окна неспешно едущего авто, превратив тем самым из грозной силы в достопримечательность, еще и способную приносить выгоду. Это ли не картина для желающих мыслить масштабно и по-крупному ворочать деньгами? – вопрошал я риторически, рассчитывая конечно, что Юлиану ничего не известно о прошлых попытках покорения дюн и возведения в них хоть даже обычных дорог. – Это ли не резвый жеребец, на котором можно въехать туда, где раздают жирные куски?..

Да, соглашался он, поглядывая на меня теперь с нескрываемой завистью, да, это картинка на загляденье, убедительна на редкость. Что ж, он может только порадоваться за меня по-товарищески – чужая удача тоже бывает приятна, хоть и не всегда. Ну а меня он ценил по достоинству – с самого что ни на есть начала, кто бы что ни говорил, потому что говоруны, они везде находятся во множестве, а дело могут делать немногие, которых не очень-то и распознаешь, если не иметь наметанного глаза. С этими словами он пригорюнился и напустил на себя довольно-таки кислый вид, а я посмотрел на него исподлобья, залихватски опрокинул рюмку коньяка и подпер локтем будто бы существенно отяжелевшую голову.

«Порадоваться по-товарищески – это спасибо, – сказал я нетрезвым голосом, – но что ж ты – порадоваться и только?» Я сфокусировал взгляд на его лице и с удовлетворением отметил, что Юлиан вновь посерьезнел и напрягся. «Есть предложения?» – спросил он негромко, осторожно пригубливая свой коньяк. «Е-есть пре-едложения! – подтвердил я, чуть запинаясь. – Ты что ж думаешь, я просто так разглагольствовал тут, похвастаться? Не-ет, брат, я не за просто так… Потому что, хоть все и хорошо, да не все еще хорошо; и хоть все уже и решилось как бы, но есть еще вещи, которые нужно дорешить».

Юлиан тут же превратился в одно большое ухо, а я вновь облокотился на стол и понизил голос почти до шепота. Со стороны каждый сказал бы, что мы замышляем что-то – сказал и был бы неправ, замышлял только один из нас, второй же пребывал в полном неведении. Общей картине, впрочем, это ничуть не мешало.

«Понимаешь ли, – бормотал я, нахмурив лоб и неотрывно глядя Юлиану в глаза, – можно все, понимаешь ли, сделать одному, но удача тогда должна быть непомерной – иначе, прав ты или виноват, ошибаешься или нет, но все равно сожрут и не подавятся. Пока мне везло, не жалуюсь, но сколько его, везения, еще в запасе – наперед не решишь. Потому я и рыщу вокруг – кого бы мол еще, чтобы в одной упряжке и счастливые звезды сложить в общую кучу – рыщу и не могу найти, да и выбор тут небогат, если уж напрямоту. Одни шустры, но не в меру глупы, другие уж больно себе на уме – с провинциальной хитрецой, нипочем не угадаешь, когда вильнут и решат переметнуться. Был человек на примете, но очень уж оказался идейным: от денег отказывается, не знает своей выгоды, а идея вещь хлипкая – как такому верить? Прочие же не годятся и не подходят, как ни крути и ни прикладывай одно к другому: чужеродная кость, своячники, туземцы. К тому же еще и хотят больно много, того не стоя – не иначе, подведут. Короче, сплошные крайности, никакой золотой середины, потому-то, как только ты позвонил, у меня в голове сразу возникла мысль, понимаешь какая – это, думаю, получается прямо как нарочно. Ты-то у нас везунчик известный, да и выгоды своей не упустишь, не говоря уже, что у тебя имеется предметная смекалка – вместе работали, мне ли не знать. Так что, грешен, я сразу замыслил тебя привлечь, если только ты сам еще куда-нибудь не влез с головой, но что-то говорит мне, что пока не влез – так, не так?»