Черный пепел на снегу

Забава зябко жалась к разведённому костерку, подставляя под тепло то один, то другой бок, и слушала завывание ветра, нет-нет, а приносящее эхо далёкого волчьего воя. В каждом шорохе ветки ей чудилась тяжёлая поступь лесного зверя, и она была готова в любой момент вскочить и прыгнуть на покатую конскую спину. В какой-то момент девушка даже пожалела, что расседлала коня.

Забава лежала с открытыми глазами, старательно прислушиваясь ко всему, что происходит вокруг, и всё равно в какой-то момент её уставшее от дневных потрясений сознание уплыло в сторону. Сон навалился на неё тяжёлой периной. Стало тяжело дышать, а мысли начали путаться, как мухи, увязшие в меду.

Ей казалось, словно она тонет. Изо всех сил гребёт к поверхности и никак не может выплыть, а воздух кончается, давя на грудную клетку невыносимым грузом. Забава порывалась сделать вдох, но на груди словно лежал тяжёлый камень.

Когда она, наконец, вынырнула – её глаза резко открылись, а сознание вмиг прояснилось. Девушка лежала на спине и долго не могла понять, где находится. Забава приподнялась на локтях и огляделась.

Костёр почти прогорел, и угли теперь едва тлели, а на востоке очертилась алая полоска, постепенно разгоняющая предрассветную тьму.

Коня рядом не было, но она отчётливо слышала, как он фыркает из-за раскидистого куста ежевики, припорошенного снегом, словно отвечая на странные звуки, которых здесь, по логике вещей, быть не должно.

Несколько мучительных мгновений ушло у неё, чтобы понять, что же это такое. Осознание заставило девушку похолодеть – она слышала человеческую речь.

Говорила женщина. Голос её, словно перезвон колокольчиков на ветру, лился сладким мёдом.

– Не бойся, она поможет, – то ли действительно слова, то ли ветер шевелит кроны, покрытые хрустально позвякивающей наледью, – но тебе нужно спешить, пока всё ещё можно вернуть назад. И спутницу свою веди к нам. Сейчас нужна будет каждая толика силы. Грядёт беда.

Конь фыркнул и переступил с ноги на ногу. Хрустнул под подкованными копытами наст.

Голос тихонько засмеялся.

– Я понимаю твоё недоверие. У тебя есть выбор, хоть и сомнительный. Кроме хозяйки лесов тебе всё равно помочь никто не сможет. Расплату, она, конечно, тоже попросит. Но то будет привычная для тебя работа. И ты сможешь отомстить.

Раздался громкий лошадиный вздох, показавшийся Забаве до того осмысленным, человеческим, что по спине пробежали мурашки. Она тихонечко поднялась на ноги, желая хоть глазком посмотреть, кто же беседует с конём.

Под ногой предательски хрустнула ледяная корка, которой был покрыто всё вокруг. В кустах закричала вспугнутая птица, послышался громкий взмах крыльев, и всё стихло. А Забава, уже не таясь, подошла к раскидистым ветвям, просевшим под потяжелевший снежной шапкой, и отодвинула ветви.

Туман был один. Он пристально смотрел девушке в глаза, как ей показалось, даже с осуждением. Забава смущённо попятилась, но, опомнившись, расправила плечи. Вот ещё, перед конём оправдываться! Приснится же такое! Не мудрено, если вспомнить, что с ней вчера было!

Конь то ли чихнул, то ли фыркнул, что в принципе делом было обычным, но девушке всё равно этот звук показался очень обидным. Она скривила губы, сердясь скорее на себя, чем на глупое животное. На что Туман подошёл к ней и примирительно ткнулся бархатистыми губами в щёку, словно успокаивая.

Спать ей уже не хотелось совершенно. Предрассветная тьма быстро сменилась серыми утренними сумерками. В животе предательски заурчало, и девушка вспомнила, что ела в последний раз вчера утром.

Она даже слегка позавидовала Туману, который, прекратив ласкаться, прошествовал мимо неё и начал деловито объедать ароматную хвою с молоденькой сосенки. Забава задумалась.

Ей не приходилось жить впроголодь. Но отец ей рассказывал, что в особенно голодные зимы, люди чтобы хоть как-то набить живот и выжить, тоже объедали кору с многих деревьев. А самым шиком было найти молоденькие еловые побеги. Сочные и сладковатые, они приносили хотя бы иллюзию насыщения.

В том, что в сумках нет ничего съестного, девушка убедилась ещё с вечера и теперь размышляла: последовать примеру Тумана или же попробовать найти дорогу к человеческому жилью и разжиться нормальной провизией там. Но сколько она будет искать его, это жилье?

Забава судорожно сглотнула, готовя себя к гастрономическому подвигу, когда её взгляд упал на уже окоченевшую заячью тушку, лежащую практически рядом с местом её ночевки. И как это она раньше не увидела?

На хребте убиенного зайца отчётливо виднелись следы лошадиных зубов. У Забавы от удивления перехватило дыхание, и она подняла взгляд на Тумана, который продолжал объедать зелёную хвою, прикрывая от удовольствия глаза и старательно делая вид, что никакого отношения к зайцу не имеет.

* * *

– А если я не хочу быть Бабой Ягой? – Богданка упрямо задрала подбородок.