– Этого из Египта завезли, – махнул на собаку рукой Симмонс. – Что-то вроде неокультуренной фараоновой собаки.
Мужчины пошли по направлению к японскому джипу
– Масала, гаденыш, – зло прошипел Танцор, не обращая внимания на скачки и корчи мальчишки. – Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты никогда не совался в мою машину, а тем более не включал в ней музыку. Если ты посадишь мне аккумулятор, я тебя так разукрашу, что тебя и твоя собака не узнает.
– А! Я забыл, забыл, хозяин, не ругайся! – не выдержав боли, взвыл паренек и еще больше затанцевал на одном месте. Его ухо, за которое держался Танцор, покраснело и начало опухать.
Симмонс наблюдал эту сценку с улыбкой.
– Иди позови Лиса, и больше чтобы я тебя близко возле моей машины не видел!
Танцор отпустил ухо паренька и указал на хижину, возле которой лежала собака.
– Понял, понял, не подойду и близко к вашей машине, обещаю. – Все еще продолжая пританцовывать, мальчишка схватился за ухо.
– Ты еще тут?
Танцор шагнул к подростку и протянул к нему руку, но тот не стал дожидаться, когда его снова схватят за ухо, и, отскочив, понесся к хижине. Собака при его приближении вскочила и запрыгала вокруг него.
– Почему ты зовешь его Масалой? Это ведь не его имя?
– Нет, но он такая же горячая смесь хитрости и наглости, как и индийская смесь гарам масала – смесь перцев и пряностей. Я не знаю его настоящего имени, но остальные зовут его Басим.
– Смеющийся. Так вроде переводится это имя с арабского, – усмехнулся Симмонс.
– Да, так. Он сирота, – пояснил Танцор. – Прибился к отряду повстанцев два года назад после очередного набега на селение в районе Ньялы. С тех пор болтается без дела и выполняет разные мелкие поручения взрослых, мечтая стать крутым солдатом сопротивления и участвовать в настоящих боях. В прошлом году его даже начали обучать стрельбе. Я взял его к себе в качестве мальчика на побегушках. Мои ребята в свободное время обучают его разным боевым приемам, и пацан, похоже, гордится, что является чем-то вроде моего адъютанта.
– А зачем тебе Левински? – Симмонс кивнул на выходившего из хижины спецназовца.
– Этот парень поможет нам в разработке плана операции. Голова у него работает как надо. Фокс, поведешь машину, – обратился он к Левински.
Вечером Танцор собрал в хижине всю свою команду.
– Представлять вам полковника Симмонса нет нужды, – начал он. – Перед тем как я перейду к главному, коротко расскажу об обстановке в стране на сегодняшний день.
Танцор пристально оглядел свое маленькое войско. Ни один мускул не дрогнул на лицах спецназовцев, но взгляды были сосредоточенными и ожидающими. Удовлетворенный осмотром, Танцор кивнул и продолжил:
– На сегодняшний день обстановка такова – глава СБР поссорился с главой Переходного военного совета. Силы быстрого реагирования, или, как их еще называют, спецназ Судана, подчиняются напрямую только своему лидеру и не имеют никакого отношения к армии Судана. Глава СБР всячески оттягивает интеграцию своего соединения, которое насчитывает около ста тысяч человек, в армию из-за спорного вопроса – кто должен встать во главе Вооруженных сил Судана. Довожу до вас эту информацию, чтобы вы были в курсе всех прелестей местного управления. Так вот, нам эта ссора только на руку. Завтра наш человек из дипмиссии предложит лидеру СБР разыграть небольшой, на несколько дней, спектакль со стрельбой и запугиванием населения, а заодно и правительства. Далее в игру вступят уже наши военные и предложат свои условия урегулирования конфликта, который вспыхнет в результате военного столкновения армии Судана с ребятами из СБР, а мы поможем правительству принять правильное решение.
Танцор снова обвел взглядом спецназовцев, чтобы удостовериться, что им понятен расклад политических сил. Мичиган, который был старшим по званию, кивнул, давая понять командиру, что ни у него, ни у остальных вопросов не возникло.