Черный перстень

– Владислав, ты совершенно мне не сопротивляешься! – недовольно воскликнула Вадь. – Ты сдаёшься слишком легко. Нужно больше работать самостоятельно. Защищайся с помощью «зеркальной стены» или используй «ментальную иглу». Бери ещё одну тарелку и становись передо мной.

Влад взял следующую тарелку и встал перед Леей.

– Начинаем на счет «три», – сказала она. – Раз, два, три!

Браслет эльфийки брызнул голубой искрой, и в мгновенно опустевшей голове Владислава бесплотный голос стал повторять: «Разбей тарелку! Разбей тарелку!»

Владислав сопротивлялся секунд десять, а потом тарелка полетела в пол.

– Уже чуть лучше, – сказала девушка, и, направив вырвавшийся из браслета синий луч на осколки, которыми был усыпан пол, произнесла:

– Дисето!

Осколки исчезли.

– Вы должны мысленно представить, что вокруг вас возведена зеркальная стена, – продолжала Вадь, обращаясь к аудитории, – и все мои гипнотические приказы от неё отражаются. Или представьте, что вы окружены острыми длинными иглами, которые «прокалывают», как воздушные шарики, все мои приказания. Домашнее задание: концентрация, концентрация и еще раз концентрация…

Удар колокола возвестил о конце урока, и все устремились к выходу из аудитории.

– Влад, задержись, пожалуйста, – сказала Вадь. – Я хочу, чтобы сегодня ты отработал своё наказание. Вечером надо будет почистить памятные доски в Зале Памяти. Ключи, губку и раствор тебе выдаст смотритель.

Владислав кивнул и молча вышел. Вечером они с Артёмом собирались наконец-то уделить время для тренировки со вьюром, и вот теперь… «Меня она отправила чистить доски, а Армиту всё сошло с рук», – с горечью подумал он.

После занятий Влад нашёл смотрителя, старого однорукого лешана по имени Вирот, который выдал ему ключи от Зала Памяти, таз с раствором и губку. Памятных досок в Зале Памяти оказалось более сорока штук. Сделаны они были, похоже, из серебра. Влад читал памятные надписи, оттирая одну доску за другой. Одна из надписей гласила: «Господин Аловар Гестор, Великий Магистр Белой Ложи, посетил Греаль 14–16 чанли 2324 года с циклом лекций». Ну, и ради этого нужно было занимать место на стене?

Влад провёл в зале за чисткой досок часа четыре, и, наконец, добрался до предпоследней памятной таблички: «Госпожа Миита Ри посетила Греаль 3–7 пиноли 2758 года».

Миита Ри… Имя было знакомым, но вспомнить, когда и при каких обстоятельствах он его слышал, Владислав не мог. Покончив, наконец, с работой, Влад сдал смотрителю ключи и таз, выбросил грязную губку и вернулся к себе в комнату. Там он тихо собрал учебники и свитки пергамента, стараясь не разбудить уже спящего Артема, и пошел в читальный зал. Учить уроки.

В конце концов Влад и Артем стали выкраивать время для занятий с вьюром: сначала – только на выходных, а затем втянулись и стали находить для этого время и в будни. Алиса не составляла им компанию – ларбош, похоже, не особо её интересовал – все свободные вечера девочка проводила в библиотеке.

Как-то придя в спортивный зал потренироваться, Влад и Артём встретили там большую группу первокурсников, и в их числе Иду, мастерски нарезавшую круги по большому бассейну. Влад не мог не отметить лёгкость, ловкость и сноровку, с которой его кузина держалась на вёртком и гладком шаре. Друзья встали на непослушные скользкие вьюры и почти сразу же оказались в воде.

Ида рассмеялась:

– Это – грандиозный антирекорд! – едко сказала она. – Не умеете – не беритесь.

Влад и Артём молча выбрались из воды и вновь взобрались на шары – они решили не обращать никакого внимания на подколки Гельде. Со временем регулярные тренировки стали приносить определенные успехи.

У эльфов-полукровок был один предмет, который учили только они, да ещё, по желанию, чистокровные эльфы. Предметом этим было языкознание, на котором студенты при помощи телепатии учили языки мира лердов.

К вискам учащихся прикреплялись специальные серебряные пластины, которые облегчали телепатическую связь, а затем Саманта Руни, преподавательница языкознания, тоже полукровная эльфийка, дочь эльфа и лердовской женщины-канадки, подносила свои ладони к вискам каждого из студентов и телепатически вводила в их сознание знание различных лердовских языков.

Любой язык запоминался легко и быстро, а произношение было настолько безупречным, что ни один носитель языка, случись ему заговорить с кем-нибудь из студентов, не заподозрил бы в собеседнике иностранца, но платить за это приходилось болью – к концу каждого урока голова просто раскалывалась.

– Берлин – красивый город! – сказал Артем.

– Я никогда не был в Берлине, – автоматически ответил Владислав, и только теперь понял, что говорит он, как и Артём, на немецком, которого ещё сегодня утром не знал.