Черный пиар

— Пока у меня нет ни одной версии, — грустно ответил Гордеев. — Может быть, вы мне что-нибудь расскажете о ней? Ну или о ее родственниках… Где искать? У кого спрашивать? Вы же ее как стажера ко мне направили. У вас, наверно, должны быть какие-нибудь данные о ней.

— Ну какие, какие данные? — по-стариковски проворчал Розанов. — Она — выпускница юрфака МГУ. А порекомендовал ее нам Кравцов, ее муж. Бывший уже, кажется. Крупный бизнесмен из Андреевска…

— Откуда? — переспросил Гордеев.

— Город такой есть. Андреевск. Знаешь?

— Ага… Областной центр.

— Точно. Так вот, Кравцов Сергей Сергеевич — молодой преуспевающий бизнесмен… — продолжал Розанов.

— Может быть, она уехала именно туда, в свой Андреевск? — предположил Гордеев.

— Весьма возможно, — согласился Розанов. — Во всяком случае, поиск я бы на твоем месте начал именно оттуда.

Но тут у Гордеева зазвонил сотовый телефон. Он вскочил, будто его ударило разрядом тока. У него в мыслях было одно — Лида!

— Да, я слушаю, — почти закричал в трубку Гордеев.

— Юрий Петрович? Добрый день, — раздался спокойный размеренный баритон. — Это вас Константин Павлович беспокоит. Зайцев. Ваш бывший подзащитный, — добавил голос.

— А-а, Константин Павлович, здравствуйте, — разочарованно отозвался Гордеев.

Розанов недовольно махнул рукой, сел в кресло и уткнулся в какой-то документ.

— Извините, я сейчас, — тихонько сказал Гордеев Розанову и вышел из кабинета. — Как поживаете, Константин Павлович?

— Спасибо, хорошо… Ну я сразу к делу перейду, — продолжал голос в трубке. — Не хотите ли взяться еще за одну работу? Да, есть еще одно дело.

— Как, опять вас защищать? Снова дом обвалился? — пошутил Гордеев.

— Нет, к счастью, все дома стоят… Защищать надо не меня, — засмеялся голос.

— А кого?

— На сей раз моего брата.

— Криминальная у вас, однако, семейка, — пошутил Гордеев.

— Да уж, это точно… Но уверяю, как в прошлый раз в случае со мной, так и теперь, мой брат совершенно невиновен. Возьметесь?

— Смотря какое дело. Расскажите вкратце.

— Видите ли, мой брат баллотируется в губернаторы Андреевской области. А его соперники, так сказать, пытаются от него избавиться.

— Как это «избавиться»? — поинтересовался Гордеев.

— Ну, удалить его из предвыборной гонки. Навешали на него всех собак… Оклеветали. Короче говоря, нам с вами надо будет встретиться, и я вам все подробно расскажу.

— Нет, вы знаете, наверно, ничего не получится… — подумав, ответил Гордеев.

— Но почему? У вас сейчас много неотложных дел?

— Нет… Но, знаете ли… — протянул Гордеев.

— Что же тогда? — перебил его Зайцев.

Гордеев почувствовал в его голосе металлические начальственные нотки.

— Дело в том, что самые ненавистные для меня дела — это дела подобного рода, — признался Гордеев.

— Почему? — спросил Зайцев.

— Скажу вам честно, потому что, по моему мнению, политика — это одна сплошная грязь, — объяснил Гордеев.

— Ну-у… — протянул Зайцев, — на самом деле это далеко не так. Есть чистая политика. И чистые политики.

— И один из них, конечно, ваш брат? — спросил Гордеев.

— Да, — уверенно ответил Зайцев, не почувствовав иронии. — И для того, чтобы политика не воспринималась как нечто грязное и бесчестное, ну… вот как вы сейчас о ней сказали, надо сделать так, чтобы честных политиков было как можно больше. А для этого надо помочь моему брату.

— Вы знаете, у меня уже не раз был такой опыт работы, — сказал Гордеев со вздохом. — Я знаю, на выборах все подсиживают друг друга, пытаются друг друга убрать… И большей частью все это надумано, сфабриковано!..

— Вот именно, — подтвердил Зайцев.

— …И на самом деле не разберешь, кто прав, а кто виноват, потому что этим занимаются абсолютно все.

— Но мой брат честный политик! — возразил Зайцев.

— Дай-то Бог… — без энтузиазма ответил Гордеев. — Но в конце концов обнаруживается столько грязных делишек, и у подзащитных, и у их соперников, что где правда, где ложь, уже не понятно. Поймите, я ни в чем не хочу обвинять вашего брата, но я просто ненавижу дела подобного рода. Мне противно в них копаться.

— Вообще-то, на то вы и адвокат, чтобы копаться в разных неприятных делах, — прозвучал в трубке довольно веский ответ.

— Да, но каждый адвокат волен выбирать себе то дело, которое ему по душе, с которым он в силах совладать, — не менее веско ответил Гордеев.

— Есть много дел, которые нам не по душе, — возразил Зайцев, — однако и их тоже надо как-то решать.

— Константин Павлович, милый, поймите, я не из собственной прихоти отказываюсь, я действительно ненавижу такие дела и не уверен, что смогу выручить вашего брата.

— А если я попрошу вас… То есть я и так прошу вас. Но прошу вас как друга. Помогите.

— Константин Павлович!.. — взмолился Гордеев.

— Ну что же вы, Юрий Петрович!

— Я не отказываюсь помогать вашему брату. Но сама эта атмосфера! Я ненавижу политические игры… Вот если у вас возникнет еще какая-нибудь проблема со строительством, милости прошу.