Черный принц

– Помилуйте, мастер, – к Инголфу возвращалась прежняя невозмутимость, – вам и самому грех жаловаться. Король вам доверяет.

– Не настолько, чтобы поделиться своими планами.

– Боюсь, настолько он не доверяет никому. А вы слишком… как бы помягче выразиться, чистоплюй.

– В отличие от вас?

– В какой-то мере упрек заслужен. – Инголф поднялся и надел пиджак. – В какой-то мере. Никто, и прежде всего Король, не хочет войны. Но если она начнется, псы не уйдут вслед за альвами. Этот мир принадлежит нам.

…мир. И небо, которое постепенно наливалось предгрозовой синевой. Раскаты грома доносились издали, заставляя немногочисленных пассажиров ежиться, озираться и отступать от иллюминаторов. Стюарды разносили обед и горячий чай, который многие сдабривали спиртным, впрочем не гнушаясь и бара кают-компании. Вспыхивали разговоры и сами собой гасли.

– Надеюсь, – Лэрдис оказалась рядом, присела и коснулась его ладони, – ты не настолько на меня сердит, чтобы прогнать сейчас.

Она выглядела бледной и растерянной.

И когда гондола в очередной раз вздрогнула под ударом ветра, Лэрдис прикусила губу.

– Я… – голос ее стал тихим, извиняющимся. – Не знала, что здесь будет так… жутко. Она ведь выдержит?

– Выдержит.

Брокка слушала не только она, даже шифровальщик, не отступавший от оптографа последней модели – такому и гроза не станет помехой, – повернулся к Брокку. И он, чуть громче, чтобы слышали все, сказал:

– Мы поднимаемся. И пройдем над грозовым фронтом. Волноваться не о чем.

Ему не поверили. И репортер, взопревший в теплой своей одежде, потянулся за котелком.

– Знаете, господа, – пояснил он, пусть бы никто не спрашивал объяснений, – мне вот подумалось, что если мы разобьемся, то случится спасательная экспедиция…

Он вертел шляпу в руке, мял плотный фетровый борт.

– И вот найдут нас… а я без шляпы. Как-то неуместно, не находите?

Его коллега шумно выдохнул и произнес:

– Мне бы ваши заботы…

А Лэрдис, наклонившись к самому уху, сказала:

– Забавные они…

…они, люди.

Существа, не столь уж отличные от детей Камня и Железа. Многочисленные. Им тесно в городе. В мире. Инголф прав в том, что война идет и они побеждают уже потому, что их больше… остановить? Признать правоту Короля? Кто посмеет обвинить его, спустившего с привязи чуму, принесенную чужим, но явно человеческим кораблем? Никто, если люди нанесут удар первыми.

И Брокк прижал ладони к вискам. Голова раскалывалась от боли, а Кэри, которая с этой болью всегда управлялась играючи, не было. Женщина же, сидевшая рядом, что-то говорившая, прикасавшаяся с притворной нежностью, не вызывала ничего, кроме глухого застарелого раздражения.

Неужели он и вправду любил ее?

От запаха лаванды головная боль лишь усилилась.

Глава 6

Кэри скомкала газету.

Расправила.

Снова скомкала, получая странное наслаждение от хруста тонкого листа бумаги. И опять расправила, разложила на столе, разгладила заломы.

Черные буквы на сероватой бумаге. От нее пахнет еще типографской краской и солеными огурцами, которые наверняка весьма жаловал разносчик.

Кэри ненавидела его и человека, написавшего эту статью… всех людей, которые ее прочтут… уже читают, втайне посмеиваясь над Кэри…

…дурочка.

Наивная дурочка, вот она кто.

Кэри погладила лист и когтем проткнула, рванула, раздирая на клочья и его, и, кажется, скатерть. И коготь увяз в дереве, заставив очнуться, но ненадолго.

Черно-белый дагеротип со скромной подписью: «Экипаж и первые пассажиры дирижабля «Янтарная леди». Они стояли полукругом. Экипаж в белом, пассажиры – в черном. А между ними, точкой соприкосновения, Лэрдис. Эта женщина умудрялась выглядеть яркой и на черно-белой картинке, которую Кэри медленно и методично раздирала в клочья.

Пассажиры…

…первые пассажиры, среди которых должна была быть Кэри.

– О да, милая, конечно, ты полетишь, но позже… этот перегон небезопасен. – Она заговорила сама с собой, осознав, что еще немного, и вспыхнет от молчания, от ненависти. – Я не хочу тобой рисковать…

Сволочь.

Лживая вежливая сволочь.

А Кэри верила ему… просила, и когда возражал, то, с возражениями соглашаясь, отступала.

Надо успокоиться. От газеты остались клочки, которые кружились в воздухе, падали на ковер, покрывая его бело-черным типографским снегом.

– Мне очень с тобой повезло… – Она бросила взгляд в зеркало и раздраженно отвернулась, чтобы не видеть себя такой, встрепанной, злой, застывшей на грани обращения.

Предатель.

Он ничего ей не обещал, но…

…не плакать, пусть и на глаза наворачиваются слезы.

Бумагу в камин и…

– Леди, – дворецкий отвлек, и голос его заставил Кэри очнуться, – вас спрашивает мисс Грай. Мне сказать, что вам нездоровится?

– Отнюдь. – Кэри вскинула голову и улыбнулась. – Со мной все хорошо… замечательно просто. Проводите Грай в южную гостиную. Я скоро приду.

Она не будет плакать.

И страдать тоже не станет. Если он выбрал Лэрдис, то… в конце концов, они ведь друзья и только? Встав перед зеркалом, Кэри медленно – руки вдруг сделались неподъемными – вытаскивала из волос шпильки. Прическа все одно растрепалась, а распущенные волосы ей идут…

…Брокк говорил.

Надо забыть обо всем, что он говорил.