Черный принц

– Правду. – Главное, выдержать взгляд. – Или я не заслуживаю правды?

Войтех поморщился и ответил:

– Заслуживаешь. Мне нужен наследник. Видишь ли, моя супруга происходит из рода не менее древнего и знатного, чем Шеффолки. Но при том она слаба. А я не хочу, чтобы мои дети унаследовали эту слабость.

Безумие какое-то… и рассмеяться бы, но смех застыл в горле.

– Ты же молода. Красива… – Мертвые пальцы коснулись щеки, и Таннис с трудом заставила себя выдержать это прикосновение. – Признаться, я был удивлен, увидев тебя в театре, но удивлен, что называется, приятно. Ты сумела выжить, Таннис, и выбраться из той выгребной ямы, в которой родилась. А это уже много…

От него и пахнет пылью.

Тленом.

Мертвечиной и сырой кладбищенской землей.

– Ты не спилась, не стала шлюхой или опиоманкой. Ты выглядишь и ведешь себя как леди. А я знаю, сколь непросто удержаться на другом берегу. У тебя получилось.

– И теперь ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?

Он сошел с ума, наверное, в Ньютоме… или еще раньше… или позже, но определенно сошел, иначе не стал бы предлагать такое. Стоит. Улыбается.

– Да. Естественно, ты понимаешь, что матерью его будет считаться моя супруга…

– А она…

– Она знает и согласна.

Нехорошая улыбка, и Таннис становится жаль эту незнакомую женщину.

– Подумай. – Войтех подал руку, и у Таннис не возникло мысли ее не принять. – Я способен дать тебе многое… а способен и лишить многого.

– Жизни?

– И ее тоже. Я могу забрать твою. Мне даже не понадобится звать Грента. А могу взять и не только твою… ты ведь, кажется, любишь того щенка?

Молчать. Или солгать. Солгать не выйдет, Войтех видит ее насквозь и…

– Не трогай его.

– Любишь, – со странным раздражением отметил Войтех. – Иначе бы не сбежала из-за помолвки. Влюбленные люди поступают странно. Итак…

– У меня есть выбор?

– Конечно.

Умереть самой, хотя умирать не хочется совершенно… И Кейрена он действительно не пощадит. Он стал другим, Войтех, сосед и… друг? Больше чем друг. Но радости от встречи Таннис не испытывает.

– За что ты так со мной? – Она пытается найти в нем тень его же прежнего.

Бессмысленное занятие.

– За что? Интересный вопрос. – Он опирается локтем на широкий подлокотник кресла. – Допустим, по праву творца. Устроит тебя подобный ответ? Разве не благодаря мне ты, Таннис, стала такой, какой стала? Где бы ты была, милая, если бы не я. Скажи?

Ей нечего ответить. А Войтех отстраняется, упирает указательные пальцы в подбородок и смотрит. Пристально. Равнодушно.

– Сказать, что было бы с тобой? Ты бы начала пить, все ведь пьют. Пошла бы на завод или, что вероятней, в бордель. По первому времени зарабатывала бы прилично, но быстро постарела бы… а там сама знаешь. Улица потемнее, поближе к порту. Пьяные драки. Пьяные клиенты. Сифилис. И смерть в какой-нибудь канаве.

Он был прав и безжалостен в этой своей правоте.

– Я показал тебе другую жизнь. И дал понять, что ты способна ее добиться. И разве это не заслуживает благодарности? Скажи, Таннис.

Сказать было нечего. А он ждал.

Решать?

Отказаться?

Согласиться? Тогда будет шанс… на что? Не стоит обманываться, в живых ее в любом случае не оставят. Вопрос времени и… надежды.

– Мне хочется жить.

– Я понимаю.

– И… я согласна.

Как-нибудь… перетерпится… свыкнется с мыслью. Свыкнуться ведь со многим можно, а он… он не уродлив… и по-своему остался прежним… разве она, Таннис, в глубине души не мечтала выйти за него замуж? Правда, замуж ее не зовут, но…

…будет шанс.

Терять ей в любом случае нечего.

– Таннис, – он наклонился, подвинув бокалы к краю стола, и за руку ее взял, – ты ведь понимаешь, что предательства я не прощу.

Понимает. И вспоминает черноту подземелья. Белые тени подземников. Мост над пропастью и осклизлые колья. Если Таннис попытается бежать, ее отдадут теням.

Живой.

– Ты… тогда ты знал, куда вы идете? – Она имеет право задать этот вопрос, и Войтех откровенен.

– Знал. Сложно было не заметить, как Малыш дергается.

– Но пошел.

– Так было нужно.

– Кому?

– Мне, Таннис.

– Тебе? А остальные? В тебя ведь верили. Тебе верили! – У нее не получилось не закричать.

– Мне жаль.

– Они умерли, а тебе жаль? И только-то?

Пальцы сжимаются, причиняя боль, но терпимую. И взгляда Таннис не отводит.

– У каждого был свой выбор, Таннис. – Он выкручивает руку, заставляя разжать кулак. Проводит по пальцам, разглядывая их пристально. И с ним смотрит Таннис.

Мозоли почти исчезли, кожа стала бела. А пальцы у нее тонкие, длинные… и ногти подпилены аккуратно. Ей жуть до чего не нравилось подпиливать ногти, но Кейрен требовал, и Таннис подчинялась.

– Рано или поздно, они бы попались. Без меня – скорее рано…

– Этим ты себя успокаиваешь.

– Не дерзи. – Он погладил мизинец, слегка искривленный и перечеркнутый белой нитью шрама. – Мне нет нужды успокаивать себя. Каждый заработал свою виселицу. И тебе следовало бы сказать спасибо за то, что в тот день ты осталась внизу.

– Сливы, да?

– Сливы и настойка жостера. Хорошее средство от запоров. Видишь, кое-чему я успел научиться… тот я, которого повесили.

– И чего ради?

– Мне настала пора умереть. А они… в любой игре чем-то… или кем-то приходится жертвовать.