Черный Принц

Нервозность, охватившая Аквитанию, передалась в Англию. Чтобы выяснить, что же, в конце концов, происходит на континенте, из Лондона в Париж было отправлено посольство во главе с Джоном, лордом Невиллом Рэбийским, и бывшим коннетаблем Бордо Джоном Стретли. Однако единственным результатом этой поездки стало некоторое охлаждение отношений между Эдуардом III и его старшим сыном. Велеречивому сеньору д’Альбре удалось заморочить голову некоторым членам посольства и склонить их на свою сторону. Вернувшись в Англию, они представили королю ситуацию во Франции не совсем в выгодном для принца свете. Эдуард III потребовал от сына объяснений.

Эдуард Вудстокский получил королевское послание, находясь не в самой лучшей форме. В начале ноября его сразил новый приступ болезни, и он слёг в постель с «великой меланхолией и болезнью сердца»³⁰. Ему трудно было заниматься государственными делами, поэтому пришлось срочно отзывать из Нормандии сэра Джона Чандоса — одного их самых квалифицированных администраторов и военачальников в окружении принца. В довершение ко всему, от принца дошли известия, что Луи д’Анжу председательствовал на Штатах Лангедока в Тулузе и, запугав делегатов угрозой со стороны врагов Франции, выбил из них значительные субсидии на войну.

Естественно, в таких обстоятельствах принц, всегда испытывавший крайнюю неприязнь к дипломатическим интригам, крайне болезненно отреагировал на письмо отца. Ответ, отосланный им в Лондон, сложно назвать сдержанным: Эдуарда Вудстокского переполняла еле сдерживаемая ярость:

«Высокочтимый сеньор и отец, примите смиренные уверения в моём сердечном расположении к Вашему высочеству[97] и даруйте мне своё благословение. Высокочтимый сеньор и отец, да будет вам известно, что я получил ваши почтенные письма и ознакомился с требованиями, которые сеньор д’Альбре отправил вашей светлости из Парижа с вашими послами сеньорами де Латимером, де Невиллом и мэтром Джоном Стретли. Мой высокочтимый сеньор, я благодарю Ваше высочество столь смиренно, сколь то возможно, за пересылку мне копий указанных писем и требований, ибо теперь я могу очистить своё имя и подтвердить честно и преданно то, что я уже сообщал ранее Вашему высочеству касательно упомянутого сеньора д’Альбре.

Итак, мой высокочтимый сеньор и отец, ибо я имею честь называть Вашу светлость своим сеньором, и отцом, и государем. То, что я сообщил Вашему высочеству, я должен был сделать, как сын для своего сеньора и отца — честно и преданно, и никоим образом не иначе. И я собираюсь подтвердить и доказать это перед Вашей светлостью, перед моим сюзереном и государем, против упомянутого сеньора д’Альбре всеми способами, какими рыцарь обязан это сделать, или же так, как Ваша светлость соблаговолит приказать. И если кто-нибудь в Англии хочет оспорить то, что я сообщил Вашему высочеству, я буду готов доказать это, какого бы происхождения и рода он ни был. Для сего я отыщу других такого же происхождения, и уже они докажут от меня и от моего имени — то, что я сообщил Вашему высочеству по указанному поводу верно и правдиво сказано. И, мой высокочтимый сеньор, не желая вызвать недовольства Вашего высочества, я замечу, что поражён: как кто-то в вашем королевстве, кем бы он ни был, может принять на веру сообщения от кого-либо — гонца или иного — желающего меня позорить и бесчестить мою репутацию? Ибо, о высокочтимый сеньор, я никогда не сообщу вам ничего помимо правды, чего я не смог бы отстоять с милостью и помощью Божией против любого другого подданного или вассала в вашем королевстве, какое бы положение он ни занимал — безо всяких исключений. О высокочтимый сеньор, пусть не вызывает вашего недовольства то, что пишу столь бесцеремонно. Ведь это столь сильно задело меня, и мою честь, и репутацию, что мне показалось, мой сеньор, я должен сделать это. Ибо я был бы весьма огорчён, если бы не выполнил своих обязательств по отношению к Вашему высочеству, и я молюсь, чтобы Господь впредь хранил меня от этого.

И, кроме того, благороднейший сеньор, я слышал, что некоторые люди там у вас слишком легко поверили оправданиям сеньора д’Альбре. Но они не правдивы, как теперь ясно видно из сообщения, которое доставил сир Пьер де Кюртон, действительно заслуживающий доверия, как вы сами знаете. Он прибыл ко мне от упомянутого д’Альбре из Парижа, и прямо сказал мне, что тот обратился к королю Франции как к государю и суверену княжества [Аквитания], что упомянутый д’Альбре и просил передать мне. И посему, мой сеньор, мне кажется, что сведения, которые я сообщил вам, действительно доказаны и правдивы, а они ясно и прямо противоречат требованиям и оправданиям, которые ваши гонцы доставили вам от упомянутого сеньора д’Альбре.

Я прошу вас, благороднейший сеньор, ради той малой власти, которая у меня есть для службы вам, принять эти проблемы близко к сердцу. Вы можете передать предъявителю этих писем любые ваши приказы и пожелания для меня, и я всегда готов, о высокочтимый сеньор, выполнить их со всем моим старанием.