Черный принц

Присцилла в черном пеньюаре Кристиан сидела, откинувшись на высоко взбитые белоснежные подушки. Ее безжизненные жидкие крашеные волосы были непричесаны, лицо без косметики казалось мягким, как глина или опара, с морщинами, неглубоко отпечатавшимися на вздутой поверхности. Нижняя губа отвисла. Ей можно было дать лет семьдесят, восемьдесят. Кристиан в темно-зеленом платье с ниткой натурального жемчуга ходила, сияя, словно хозяйка удачного вечера. У нее влажно блестели глаза, точно омытые слезами, которые выступают от смеха или от удовольствия и растроганности. Изящными тонкими пальцами она то и дело проводила по своим бронзово-каштановым волнистым волосам. Арнольд был по-мальчишески взбудоражен, извинялся передо мной, но при этом все время переглядывался с Кристиан и смеялся. Он напустил на себя свой «заинтересованно-писательский» вид: я только зритель, наблюдатель, но понимающий наблюдатель. Лицо его лоснилось, и белесые волосы игривой мальчишеской челкой падали на светлые умные глаза. Фрэнсис сидел от всех в стороне и потирал руки, один раз он даже беззвучно похлопал в ладоши, а его маленькие, близко посаженные медвежьи глазки радостно бегали от одного лица к другому. Мне он все время кивал, словно кланялся, и вполголоса приговаривал: «Ничего, все хорошо, все будет хорошо, все будет очень хорошо». Потом в какой-то момент он засунул лапу себе в брюки и с озабоченным видом почесался. Рейчел стояла неподвижно, но в ее позе было что-то от нарочитого спокойствия человека, который в глубине души сильно смущен. Она нерешительно улыбалась, чуть-чуть размыкая конфетно-розовые накрашенные губы, улыбка ее становилась шире, потом гасла, потом снова появлялась, словно в ответ на какие-то скрытые мысли, но, впрочем, возможно, что это было одно притворство.

– Брэдли, это не заговор, не смотрите так.

– Он ужасно на нас сердится.

– Он думает, что вы взяли Присциллу в заложницы.

– Я и взяла Присциллу в заложницы!

– Что с вами стряслось? Присцилла была вне себя.

– Я опоздал на поезд. Виноват.

– Почему же вы опоздали на поезд?

– Почему ты не позвонил?

– Смотрите, какой у него виноватый вид! Присцилла, поглядите только, какой у него виноватый вид!

– Бедняжка Присцилла думала, что ты попал под машину или еще что-нибудь случилось.

– Видите, Присцилла, мы говорили вам, – никуда он не денется.

– Тише вы все! Присцилла хочет что-то сказать!

– Полно, Брэдли, не сердитесь.

– Помолчите!

– Ты привез мои вещи?

– Сядь, пожалуйста, Брэд. Ты выглядишь ужасно.

– Мне очень жаль, что я опоздал на поезд.

– Ничего, ничего, все будет хорошо.

– Я звонил.

– Ты привез мои вещи?

– Присцилла, милая, не надо так нервничать.

– К сожалению, нет.

– О, я так и знала, что ничего не получится! Я так и зна так и знала, я же говорила.

– А в чем дело, Брэдли?

– Роджер оказался дома. Мы с ним потолковали.

– Потолковали!

– И теперь ты на его стороне.

– Мужчины все заодно, моя милая.

– Я не на его стороне. Ты что, хотела, чтобы я с ним подрался?

– Доблестный Брэд Железный Кулак!

– Ты говорил с ним обо мне?

– Разумеется.

– И они сошлись во мнениях, что женщины – исчадия ада.

– Женщины и есть исчадия ада, если на то пошло.

– Ему плохо?

– Да.

– И в доме грязь и бог знает что?

– Да.

– Ну а мои вещи?

– Он сказал, что пришлет их.

– Но неужели ты не мог привезти хоть что-нибудь, хоть одну вещичку?

– Он будет все паковать.

– А ты говорил ему особо про украшения и норковый палантин?

– Он все пришлет по почте.

– Но ты говорил?

– Все хорошо, все будет хорошо. Да! Говорил!

– Он не пришлет, знаю, что не пришлет…

– Присцилла, одевайся.

– Никогда он не пришлет мне моих вещей, никогда, никогда, я знаю, что не пришлет, они погибли для меня навеки, навеки!

– Буду ждать тебя внизу. Одевайся, и поедем домой.

– Мои вещи – это все, что у меня было!

– Да нет же, Присцилла останется у меня.

– А ты нашел их, ты видел их там?

– Присцилла, вставай и одевайся.

– Разве вы не хотите, милая, остаться здесь, у меня?

– Брэдли, ну зачем вы с ней так?

– Брэд, подумай сам. Она нуждается во врачебной помощи, в наблюдении психиатров, я найму сиделку…

– Да не нуждается она ни в какой сиделке!

– Вы же знаете, Брэдли, что уход за больными – не ваше амплуа.

– Присцилла!

– Ну посмотрите, что вышло вчера.

– Пожалуй, мне пора, – сказала Рейчел, не произнесшая до той минуты ни единого слова и только неопределенно улыбавшаяся словно бы своим тайным мыслям.

– Ах, пожалуйста, останьтесь еще.

– Выпить чего-нибудь еще не время?

– Я не отдам вам мою сестру. Чтобы вы тут жалели и унижали ее.

– Никто ее не жалеет!

– Я жалею, – сказал Фрэнсис.

– А тебя вообще никто не спрашивает. Ты сию же минуту отсюда уберешься. Сейчас приедет настоящий доктор, и мне совершенно не нужно, чтобы ты тут болтался.

– Идем, Присцилла.

– Брэдли, успокойтесь. Может быть, все-таки Крис права?

– И нечего вам называть ее Крис.

– Ну знаешь, Брэд, одно из двух: либо ты от меня отрекаешься, либо…

– Присцилла абсолютно здорова, ей только нужно успокоиться и взять себя в руки.

– Брэдли не верит в психические болезни.

– Собственно, я тоже, но…

– Вы вбиваете ей в голову, что она больна, а ей нужно только…