Черный пробел

Маховиков отшвырнул одеяло и мягким кошачьим движением спрыгнул с кровати на пол. Затаив дыхание, он прислушался. Наверху скрипнула дверь. Маховиков бесшумно натянул брюки и сунул в карман пистолет. Затем он на цыпочках прошел по квартире, стараясь не наступить на спящих подпольщиков, и начал осторожно подниматься по лестнице. Наконец он очутился перед дверью в свой кабинет и окончательно убедился в том, что его план удался: в щель под дверью пробивался слабый свет потайного фонаря. Редактор вытащил пистолет и, взводя курок, одновременно ударом ноги распахнул дверь. Он увидел то, что и ожидал увидеть: согнувшись, инженер Ручкин копошился в ящике письменного стола. Когда распахнулась дверь, Ручкин резко обернулся, и его сытое лицо исказила гримаса ужаса. В дверях, безмолвный, обнаженный до пояса, так что было видно, как он исхудал, стоял Маховиков с пистолетом, направленным на предателя, стоял, как воплощение возмездия. «Вот вы и попались наконец, гражданин Ручкин или как вас там», — негромко произнес Маховиков. Псевдоинженер хотел что–то ответить, но лишь конвульсивно сглотнул слюну, глядя как завороженный на пистолет в руке Маховикова. Редактор вскинул пистолет и выстрелил в потолок. Предатель дернулся, взвизгнул и замочил штаны. Внизу этот выстрел также породил некоторое смятение: послышался шум, топот, кто–то закричал: «Облава!», кто–то высадил раму, готовясь прыгать в окно. «Ко мне, друзья!» — крикнул Маховиков. На некоторое время внизу воцарилась тишина, а затем раздался топот множества ног, поднимающихся вверх по лестнице. Подпольщики, увидев в комнате столь странную картину, не решились войти и столпились в дверном проеме. Старый редактор обернулся к ним. «Удивляетесь? — с горечью спросил он. — Не удивляйтесь. Вот он, предатель! Это он выдал наших лучших товарищей, он провалил столько отличных явок. Вдобавок этот мерзавец пытался посеять раскол в наших рядах с помощью своей, беспринципной демагогии…» «Но откуда вы узнали все это?» — послышались вопросы из толпы подпольщиков. «Мой план был крайне прост, — с достоинством заявил Маховиков. — Я рассуждал следующим образом: проваливаются явки в разных концах города. Если бы предатель был рядовым членом организации, провалы происходили бы где–то в одном районе и вскоре кончились бы, так как рядовые бойцы знают явки только в своей части города. Следовательно, действует кто–то из руководства. И тогда я пошел на решительные меры. Сыпнякова еще нет в городе, а я сказал, что он прибыл и принес мне план дислокации отряда Жилина. Для врага овладение этим планом — вопрос жизни и смерти. Резиденту приходилось идти на риск, тем более что до сих пор ему все сходило с рук. А теперь не сошло!» Во время речи Маховикова Ручкин понемногу приходил в себя. «Я возмущен! — крикнул он, стоило Маховикову на мгновение замолкнуть. — Меня на каждом шагу преследуют здесь какими–то странными подозрениями! Я поднялся сюда~ подышать свежим воздухом, и этого оказалось достаточно, чтобы возвести на меня поклеп. С меня довольно! Я выхожу из организации!» «На тот свет», — мрачно сказал Маховиков. Он подошел вплотную к изменнику. «А отмычки тебе зачем? Тоже дышать свежим воздухом? — ядовито спросил он и кивнул подпольщикам на Ручкина: — Обыскать!» Тщательный обыск не дал никаких результатов. Редактора это удивило. «Неужели при нем нет никаких доказательств его связи с бандитами?» — бормотал Маховиков, задумчиво оглядывая фигуру Ручкина, стоявшего перед ним в одних трусах. Внезапно взгляд Маховикова упал на ботинки изменника с чрезмерно высокими каблуками, и редактор хлопнул себя по лбу. В самом деле, он едва не забыл об отвинчивающихся каблуках, этом излюбленном бандитском тайнике. «А ну снимай ботинки!» — скомандовал Маховиков. Ручкин задрожал. «Снимай, говорю», — и Маховиков с угрозой помахал пистолетом. В каблуках действительно оказались тайники. В одном из них подпольщики обнаружили мандат за личной подписью Ганюка с предписанием для бандитских главарей «подателю сего оказывать всяческое содействие». Во втором были ампулы, — видимо, с цианистым калием. «Ну что ж, — негромко произнес редактор, — по–моему, все ясно. Идем», — бросил он предателю и, пропустив его вперед, двинулся вслед за ним. Они спустились в погреб. Там Лжеручкин молча рухнул на колени и пополз к Маховикову. «Не убивайте! — завопил негодяй, — пощадите! Я расскажу все, что знаю!» «Где полковник Зубов?» — грозно спросил редактор. «Не знаю, клянусь честью, не знаю!» — вопил изменник, колотясь головой о стену, плача и стеная. «Как можно клясться тем, чего не существует?» — в недоумении спросил Маховиков. А Ручкин, видимо, совсем обезумел, в его хриплых выкриках не слышалось больше не только обыкновенного достоинства, но и вообще ничего человеческого. Пора было уходить — о явке, несомненно, знали бандиты. Подпольщики, столпившиеся у люка в погреб, услышали внизу выстрел, и вслед за этим из люка появился Маховиков. Выбравшись наверх, он прошел к умывальнику и тщательно вымыл руки с мылом. «А теперь уходим, — сказал он, по вернувшись к своим товарищам. — Идти по одному. Я выйду последним».