Черный Рассвет

— Почему я должен говорить тебе? Что ты собираешься делать, доклад? Это было бы впервые для тебя.

— Джейсон, ты никогда не хотел быть вампиром. Никто из нас не хотел.

— Почему бы и нет? Ты думаешь, что я не достоин, или что?

Достойный не ввязался бы в это. Идея моего брата в постоянной власти вампира была действительно плохой. Я чувствовала себя больной, беспокоящейся и боящейся; кто бы ни кусал его, должен был кормить его какой-нибудь ерундой. Вампам не нравилось обращать новичков. Это было некоторым риском для них и бременем. Майкл был первым превращенным за очень долгое время, хотя были некоторые осложнения, послужившие этому. Никто не был сделан вампиром с тех пор.

Почему Джейсон, из всех людей?

— Я знаю, что ты не веришь в это, — сказала я, — но я действительно забочусь о тебе. Я всегда это делала. Ты путаешь меня с дерьмом, но, я думаю, в глубине души ты знаешь, что это неправильно. Ты все еще хочешь быть… лучше. Я знаю, что ты можешь сделать это, я видела это. Ты помогал людям. Ты даже спас наши жизни. Почему ты хочешь стать вампиром? — не вампиром, а кем-то хуже.

Кем-то действительно без души.

Он уставился на меня в течение долгой секунды, затем поднял ружье, которое отложил в сторону и начал желобить патроны с телом, преобразовывая.

— Поскольку это не причиняет боль, — сказал он и сломал ружье с одной стороны. — Пора идти, сестра. Воссоединение закончилось.

Он имел в виду это, и я остро знала о том, что ружье, которое он держал, могло навредить мне, хрупкой, состоящей из человеческой плоти и костей. Я не думала, что он сделает это, но я не знала. Я действительно не знала его вообще.

— Кто она? — прошептала я. — Боже, просто скажите мне.

Я не думала, что он скажет. Возможно он тоже думал, что не скажет. Но наконец, поскольку я уходила, он сказал:

— Наоми.

Я была вынуждена продолжать идти.

Но выход из той комнаты, где в будующем произойдет превращение моего брата в вампира, делающего оружие массового уничтожения вампиров, заставили меня чувствовать себя больной и беспомощной и — худшее из всего — виноватой.

Снова.

Я нашла эту белокурую вамп-суку, говорящую с Оливером в его офисе.

Они оба слышали мое приближение, конечно, и независимо от того, что шла серьезная беседа полным ходом, они замолчали прежде, чем я услышала хоть слово; я не заботилась вообще, потому что кровососущая политика была наименьшей из моих проблем или интересов в настоящее время. У Оливера были охранники, и один из них загородил мне путь.

Он был крупным.

Меня это не волнует.

— Ты! — завопила я и указала на Наоми. — Блондинка. Принеси свою задницу комнатной температуры сюда!

— Хорошо, — сказал Оливер, — Это интересное развитие. Во что бы то ни стало, Наоми. Иди. Я уверяю тебя, мы вполне закончили с нашей беседой.

Она впилась в него взглядом. Я привыкла видеть хорошую, манерную Наоми, та, которая казалась настолько милой и маслянисто-мягкой; эта выглядела почти опасной.

— Ты — дурак, — сказала она ему. — Мы далеки от завершения. Ты можешь претендовать на трон, который любишь, но ты — только узурпатор, и всегда был даже в дни твоей жизни, когда дышал. Ты не король.

— И я уверяю тебя, я знаю твое происхождение. Амелия была щедра с тобой и видом, но пребывание в уверенности, что я не буду таким образом воспитан. — он улыбнулся самой тонкой улыбкой, которую я когда-либо видела, и возможно самой опасной. — Подойди к ней снова, и я закончу с тобой. Посмотри на свою шумную маленькую… гостью.

Охранник нарушил моё спокойствие, когда удержал меня; он, должно быть, был почти семь футов высотой, и его рубашка была достаточно большой, чтобы сделать три платья, и не длиной коктейльного — торжественная одежда. Я попыталась изобразить военное лицо.

— Лучше отойди, Тини, — сказала я ему. — У меня и принцессы есть дело.

— У нас? — Наоми положила нежную руку на его руку, и Тини отошел для нее. Она одарила его отсутствующей улыбкой и заняла место передо мной, поскольку Оливер хлопнул своей офисной дверью позади нее. Она немного вздрогнула от шума.

— Оливер, возможно, и благородного происхождения, но у него манеры свиновода.

Я не трачу впустую время. Она включала очарование, и я не могла позволить ей разряжать тикающую бомбу гнева во мне.

— Это о Джейсоне…

Добрый жар в ее глазах умер немедленно и превратился во что-то почти столь же теплое как айсберг. Ее рука дернулась, и она схватила меня за руку в непоколебимой власти и повернулась к Тини с внезапной, блестящей улыбкой.

— Нет никакой потребности тревожить других этой ерундой. Я отведу ее в свою квартиру.

— Госпожа, — сказал он.

— Эй! Не зли! — я попыталась освободиться, но, конечно, это вообще не принесло пользы. — Отпусти, сука!

— Я признаю ошибку, — сказала она гладко с другим примирительным взглядом на Тини. — Оливер едва ли единственный с манерами крестьян. Ты должна вести себя лучше. — Я попыталась волочить ноги, но она потянула меня легко вниз по прихожей, открыла другую немаркированную дверь и затолкнула меня внутрь.

Когда она захлопнула дверь позади себя и прислонилась к ней, тогда она позволила мне идти.