Черный рассвет (original mix)

Тут я впал в ступор и не знал, как отреагировать на его предложение. Создалось впечатление, будто время остановилось, и я встал перед выбором между двумя друзьями. С одной стороны, у меня была масса недовольства по отношению ко многим неприятным ситуациям, в которые они меня впутывали и которые по итогу привели к печальным последствиям, а с другой – я по-своему был благодарен каждому из них. Фитилю за то, что не сдал ментам, хотя мог бы это сделать, а Волку за то, что не отдал меня на растерзание бандюкам. И в это мгновение сложилось ощущение, что каждый из них ожидает моей реакции. Никита ждал отказа от предложения выпить, а Димон с протянутой рюмкой в руке – что я возьму эту стопку и чокнусь с ним. Казалось, эта неловкая пауза тянется вечность, и больше всего тогда мне хотелось просто ударом ноги распахнуть эту чертову дверь и убежать из клуба в слезах.

В итоге я не придумал ничего более подходящего, чем одернуть Фитиля за локоть и указать ему кивком головы на стопку, стоящую рядом с проигрывателем. После этого он снял наушники, посмотрел на рюмку с водкой и задумался на долю секунды, но потом махнул рукой и снова надел наушники, продолжая заниматься своим делом и не вникая в происходящее рядом. Посчитав, что Фитиль сам определился со своей позицией в данной ситуации и что мне удалось сделать все от меня зависящее, чтобы не быть крайним, я взял стопку и, чокнувшись с Волком, опрокинул ее в себя.

После этого Димон тут же плеснул еще водки и предложил выпить за здоровье моей матери, сказав, что благодаря мне она осталась жива и что он гордится мной за такой поступок. Потом он предложил выпить за это и Фитилю, чья рюмка продолжала стоять рядом с ним. Но тот снова сделал вид, что занят, и не стал пить.

«Гребаный манипулятор», – подумал я и снова выпил предложенную им рюмку. Несмотря на то, что с виду Волк казался захмелевшим, он прекрасно понимал и знал, что делает. Как всегда, у него был холодный расчет даже в такой непростой ситуации. Безусловно, он понимал, что я не смогу отказать после такого тоста, потому что был в курсе, через что мне пришлось пройти, собирая деньги на операцию маме, и какие после этого были последствия. И в тот же момент как бы намекал, что Фитиль очередным своим отказом проявляет неуважение уже не к самому Димону, а ко мне, показывая при этом, какой он «хороший» друг. И, надо признаться, ему это удалось. Ведь по традиции считается, что выпить за здоровье родителей – это святое, и я был все-таки разочарован, что Никитос не стал пить даже по такому поводу. Конечно, таким способом Волк склонял меня на свою сторону, и в какой-то степени у него это получалось.

– Ну давай, братан! Третью, по традиции, – за усопших, не чокаясь. Предлагаю помянуть твоего кореша Илюху и Прицепа, которые покинули нас в прошлом году, – сказал он после того, как мы выкурили по сигарете, и снова одернул Фитиля:

– За усопших! Илюху и Прицепа! Не чокаясь, давай хотя бы помянем парней!?

Но и в этот раз Никита был непреклонен. А я в свою очередь снова не смог отказать, так как почувствовал бы вину, если бы проигнорировал призыв помянуть не столько Прицепа, сколько Илюху Лобанова. Ведь до сих пор я продолжал думать, что в определенной степени виноват в его смерти. И это чувство вины перевешивало чувство стыда перед Фитилем за то, что я бухаю, по сути, если не с его врагом, то уж точно не с другом и соратником. Поэтому я без зазрения совести снова взял стопку с этим горьким напитком и влил ее содержимое в себя. Занюхав прокуренным рукавом рубашки горечь, я даже не стал запивать водку соком.

Конечно, было нетрудно догадаться, что чувствовал в тот момент Никита. Если не предательство с моей стороны, то уж как минимум разочарование тем, что я отчасти принял сторону Волка. В тот момент ему наверняка было одиноко и обидно, но он сам сделал этот выбор. Чувствовалось, что он испытывает сильный дискомфорт от присутствия на балкончике Волка. Сложно сказать, как бы я поступил на его месте, зная, что ему предлагает выпить человек, чье окружение в ближайшее время доставит ему огромные неприятности. С другой стороны, он отказался выпить за здоровье матери одного из своих самых близких друзей и наверняка винил себя за это. В общем, могу сказать одно: я категорически не хотел бы оказаться на его месте в тот момент.

Что же касается Волка, то на его изрядно захмелевшем лице можно было уловить запечатленную маску самодовольства и превосходства. Пожалуй, это было связано прежде всего с тем, что ему удалось доказать себе самому, какое Фитиль все-таки ничтожество. Что он не может выпить ни за дружбу, ни за здоровье моей матери, ни за смерть парней. Также он наверняка понимал, что ему удалось показать это и мне. И что в конце концов его тактика сработала. Отчего он пребывал в приподнятом настроении и много шутил. Особенно с клиентами, которые заходили к нам в надежде сделать заказ. Вернее даже сказать, не с клиентами, а с клиентками. Большинству из них предлагал выпить, на что многие соглашались.