Черный рассвет (original mix)

Но даже сейчас, когда он оказался изможденным целым букетом заболеваний, его целеустремленности можно было позавидовать. Несложно догадаться, что эти парни под воздействием одержимости торопятся на замут, и второй, который посвежее, постоянно подгоняет хромающего Димона. Ведь непреодолимое влечение употребить заветное лекарство движет ими, чтобы хоть на какое-то время унять этот животный голод и адскую ломку. Ну а может быть, наоборот – они уже все достали и чуть ли не бегом мчатся в ближайшую аптеку или подъезд для приготовления заветного раствора. От всех этих мыслей меня передернуло, и по телу побежали мурашки, когда я вспомнил себя в прошлом. После того как они скрылись из виду, меня начало отпускать, но потом я подумал о Еве, которую так и не было видно во дворе, и постепенно начала нарастать тревога. Какое-то шестое чувство подсказывало мне: что-то не так, – и, не надевая уличную обувь, я прямо в домашних тапочках быстро спустился во двор. На мою беду, Евы там не оказалось, и в панике я начал метаться, разыскивая ее. Потом я проследовал в соседний двор и наконец-то увидел ее маленький силуэт возле старого деревянного детского домика, расположенного посреди площадки для детей. Ева плакала, а подруга держала ее за руку и утешала.

Это был вполне обычный деревянный домик – наследие советских времен. Раньше такие мини-строения можно было наблюдать во многих дворах и детских садах нашей огромной страны. Конечно, предназначались они в основном для детских игр, но впоследствии стали больше использоваться не по назначению всяким сбродом для того, чтобы справить нужду, потрахаться поздним вечером или просто сменить прокладку очередной маргинальной особе в период менструации. В общем, в какой-то момент они превратились в адские мини-порталы, аналогичные тому, который был раньше у нас за гаражами. Но за это время гаражи снесли, и на их месте появился сетевой супермаркет с уже знакомым названием «Просвет».

– Что случилось? – сердитым голосом спросил я у Евы и ее подруги.

– Мы зашли ко мне домой за кормом и водой для котят и потом услышали, как в домике разговаривают два дяди. Затем один начал торопить другого: «Вставай, вставай! Надо идти!» – и послышались какие-то шлепки, но тот ничего не отвечал. После этого один из них вышел и ушел. Нам стало интересно, и мы решили зайти внутрь, чтобы посмотреть. Второму дяде, кажется, было совсем плохо, и мы подергали его за руку, чтобы привести в чувство. В этот момент Ева облокотилась на лавку и немного поранилась, – поделилась ее испуганная подруга. – Только не ругайте ее, пожалуйста, дядя Коль. Это я попросила ее пойти со мной.

Последние ее слова я даже не расслышал, ибо испытал ужас после всего лишь одного слова – «поранилась». Так как уже догадывался, что произошло в этом адском домике, но категорически не хотел в это верить.

– Чем!? Чем ты поранилась!? – срываясь на повышенный тон, накинулся я на дочку.

– Там в домике. Рядом с дядей, – заплаканным голосом произнесла Ева, указывая рукой в сторону детской постройки.

С самыми кошмарными мыслями я вступил в этот домик, и мои худшие опасения подтвердились. На скамейке в углу, облокотившись на стену и запрокинув голову, с закатившимися глазами сидел Димон без каких-либо признаков жизни, а рядом лежал использованный шприц с обнаженной иглой. Схватив этот шприц, я упал на колени на деревянный пол и начал яростно колотить в него этим шприцем со слезами на глазах и орать так, что, казалось, весь мир слышит мое отчаяние:

– ЗА ЧТО!? ЗА ЧТО!? ЗА ЧТО-О-О-О!?!?!?