Черный рассвет (original mix)

– Не ди-джеем, а световиком. Слежу за светом во время дискотеки, – пояснил я.

На самом деле мне вообще не хотелось сейчас общаться с этим Егором «за жили-были», но ничего поделать я не мог, и приходилось вживаться в роль старого приятеля.

– Что-то ты неважно выглядишь, – вмешался Волк.

– Я вообще-то тебе это еще по телефону сказал.

– По ходу работа в клубе реально отнимает много сил и энергии, – сказал Егор и подмигнул мне, – что, выхода́ от быстрых?

– Да нет, просто похмелье ебет.

– Ну ясно, че. Ладно, поехали тогда сейчас заскочим в одно место, а потом к парням на встречу. Я только в магазин забегу за сигаретами, – протараторил Егор и пошел в магазин.

– Бля, а без него нельзя было обойтись? – начал предъявлять я Волку, как только Егор отошел.

– Нет. Во-первых, он на колесах, а во-вторых, ему тоже надо к пацанам по делам, вот мы и договорились вместе поехать.

– В натуре Прицеп – он и в Африке прицеп, – с сарказмом произнес я.

– Ну вообще-то в данном случае прицепами по сути являемся мы, так что не гони.

Тут из магазина вышел Прицеп с пачкой сигарет и бутылкой минералки:

– Ну что, погнали? Времени в обрез, нас уже ждут.

– Едем, – уверенно ответил Димон.

На протяжении всей дороги я практически всегда молчал, изредка только давая односложные ответы на вопросы. Прицеп с Волком начали ностальгировать по школе, что меня стало раздражать еще больше, потому что надо было подыгрывать им, чтобы поддерживать разговор.

Что-что, а если говорить о Прицепе, то, как ни странно, он абсолютно не походил на сына криминального авторитета. И, как мне кажется, вся эта блатная романтика привлекала его меньше всего. Казалось, что все, чем ему хочется заниматься, – так это курить траву, загорая где-нибудь под ярким солнцем на карибских пляжах.

Он был высокого роста, худощавого телосложения. Темные волосы, аккуратно уложенные набок, выдавали в нем определенную долю нарциссизма. Светлые шорты и яркая, наполовину расстегнутая гавайская рубашка говорили о наличии определенного вкуса у ее владельца. Острый нос и острый подбородок будто свидетельствовали о принадлежности Прицепа к дворянскому роду, хотя его поведение говорило об обратном. Обычно Егор вел себя как последний разъебай. Его как будто не интересовали папкины заслуги, и он всеми силами пытался растранжирить все, что было добыто его отцом с огромным трудом. На первый взгляд отъявленный похуист, он все же мог доставить немалые проблемы, пользуясь серьезными связями, которые достались ему от отца.

– Так, ждите здесь, я сейчас вернусь, – сказал Егор, после чего ловко выпрыгнул из машины, которую он небрежно припарковал посреди какого-то двора.

– Что за замут, ты не в курсе? – поинтересовался я у Волка.

– Нет. Он мне ничего не говорил. Сказал, что надо заехать по делам, а я не стал выяснять.

Спустя где-то пятнадцать минут он вернулся и также ловко, как вылезал, залез в машину.

Ориентировочно через десять минут после того как мы покинули пределы города Прицеп тормознул у обочины и сказал:

– Короче, пацаны, мне сейчас надо поправиться, и то, что вы увидите, должно остаться между нами. В противном случае могут возникнуть определенные проблемы как у меня, так и у вас, – серьезно проговорил Егор и достал из трусов плотный шарик, сделанный из кусочка полиэтиленового пакета, замотанного скотчем.

Затем он залез в бардачок и вытащил оттуда маленький стеклянный флакончик с каплями для носа, который на сленге именуется «фуриком». Зубами он легко снял резиновую крышечку в алюминиевой оболочке, после чего выплюнул ее в окно и вылил туда же содержимое фурика. Потом оттуда же из бардачка достал упаковку инсулиновых шприцев и ампулу с водой для инъекций. Распечатав шарик, в котором оказался коричневый порошок, Прицеп засыпал приблизительно четверть из него в пустую емкость из-под капель, потом выбрал полный шприц воды и залил ее в фурик. Завершился весь этот ритуал нагреванием содержимого на зажигалке.

Все это время мы с Димоном молча смотрели на все эти приготовления Прицепа, пока Волк не осмелился заговорить:

– Это что ты варишь, братан?

– Белый, – невозмутимо ответил Егор, продолжая при этом кипятить содержимое фурика.

– Героин, что ли? – с недоумением спросил я.

– Он самый.

Честно говоря, с тех пор как я начал употреблять разного рода вещества, мои представления о наркоманах постоянно расширяли свои границы. Когда я начал курить травку, наркоманами считал тех, кто употребляет порошки, когда употребил первый раз порошок, наркоманами для меня стали те, кто колется, а когда первый раз укололся амфетамином, то подумал, что не так уж это и страшно, а наркоманы – те, кто употребляет героин. От него же наступают ломки, в отличие от «скоростей». Образ наркомана для меня был довольно однозначный. Это гниющие, мало похожие на людей существа с «дорогами» на руках, грязные, вонючие и беззубые зомби, стреляющие мелочь возле аптек и продающие по дешевке мобильные телефоны и бытовую технику на очередной дозняк.