Черный рассвет (original mix)

Как только я зашел в аудиторию, староста сказала, что меня срочно вызывает к себе декан, и мне необходимо отправляться к нему. Такого никогда еще не случалось. Обычно он вызывал на беседу к себе после окончания дня, чтобы не препятствовать учебному процессу. Из-за этого настроение у меня упало еще ниже. По дороге к корпусу я мысленно проигрывал предстоящий разговор, определяя, какую роль мне необходимо играть. Но все перечисляемые варианты сводились только к тому, что придется раскаиваться и признавать свою вину. Чем ближе я подходил к кабинету, тем сильнее было волнение, и в какой-то момент мне захотелось уйти и никогда больше не возвращаться сюда. Но что бы тогда я сказал дома маме? В конце концов я решил: будь что будет – и, стоя перед дверью в кабинет декана, постучал. Дверь оказалась заперта, и мне пришлось еще полчаса ждать, пока он вернется с совещания. За эти полчаса у меня в голове пролетели сотни мыслей вплоть до того, что он сейчас явится с операми, и они на месте повяжут меня, после чего заберут в СИЗО, так как я не знал, что наплел про меня этот гандон Колючий.

– Здравствуй, Николай, проходи, – поприветствовал меня декан, и открыв ключом дверь, пригласил внутрь. – Я сейчас был на совещании, и преподавательским составом было принято решение отчислить тебя, – как снег на голову обрушил он.

– Как отчислить? За что? – недоуменно спросил я.

– А ты разве не знаешь? У тебя две задолженности с той сессии и одна с позапрошлой. Руководство головного вуза в связи с проверками Министерства образования дало распоряжение на отчисление студентов с двумя и более задолженностями.

– Но, Петр Сергеевич, может быть, вы дадите мне какой-то минимальный срок, чтобы закрыть их. Я же всегда закрывал их, когда вы говорили, – дрожащим голосом попросил я.

– На этот раз не получится, – сурово произнес он. – Потому что есть еще кое-что, о чем преподавательский состав не знает, но, к сожалению, знаю я. Это твоя деятельность, связанная с регистрацией юридических фирм на некоторых студентов и распространение наркотиков в стенах нашего вуза. Я очень не хотел верить в это до последнего, Николай, но факты говорят сами за себя.

– И кто же сообщил вам эту информацию?

– Сначала ходили слухи, а потом я решил лично убедиться в этом, и пришлось пообщаться с некоторыми студентами, но их имена я называть не буду, потому что не считаю нужным. В общем, официальная причина отчисления – неуспеваемость. Приказ уже подготовлен.

– Но я уже давно этим не занимаюсь, – попытался оправдаться я. – Это была вынужденная необходимость, чтобы собрать деньги маме на операцию.

– Не ври мне! В случае с Ильей Лобановым ты тоже оказывал помощь маме? Да! Я в курсе всех этих событий от начала и до конца! Это не оправдание таким поступкам. Твоя мама знает об этом? Уверен, что нет! Ты интересовался у нее, нужна ли ей помощь, доставшаяся такой ценой? На что ты рассчитывал, когда принимал такое решение, Николай? – с досадой произнес он.

– А как бы вы поступили в моей ситуации? Где я мог найти такие деньги в такой короткий срок?

– Есть целая куча законных способов найти средства! От кредитов в финансовых организациях до долгов у знакомых. Как говорится, с миру по нитке – голому рубаха. Но ты выбрал самый худший путь из всех возможных. Но что меня больше всего разочаровывает – то, что ты при всем этом спутался с моей дочерью и нагло врал ей о способах своих доходов. Она ведь и правда верила тебе, любила, восхищалась тобой, что, несмотря на учебу, ты смог в такой непростой ситуации помочь матери. Постоянно просила меня проявлять к тебе снисхождение и идти навстречу в учебе. И я шел.

– Я ее об этом не просил.

– Это неважно. Важно то, что ты предал ее. Предал меня. Предал Илью Лобанова, который теперь гниет в могиле! Предал свою мать, в конце концов! И я не сообщаю ей обо всех твоих делах только потому, что уважаю ее и, учитывая состояние ее здоровья, понимаю, что ей сейчас нельзя нервничать. Хотя, когда узнал обо всем этом, под напором эмоций хотел сразу сказать ей, но потом посчитал, что все-таки она не виновата. Признаюсь, я был очень разочарован. Не буду скрывать и того, что ты мне нравился. Несмотря на твое нежелание учиться, я всегда давал тебе шанс. Верил в тебя, потому что никогда не считал тебя глупым и в глубине души надеялся, что в конце концов ты возьмешься за голову, но, к сожалению, прогадал. Поэтому иногда приходится жертвовать единицами, чтобы спасти сотни и тысячи. Особенно, когда подвергается опасности коллектив.

– Я тоже любил и люблю вашу дочь, Петр Сергеевич. Я не хотел причинять ей боль и говорить обо всем этом. А в случае с Ильей мне действительно хотелось помочь ему, так как он употреблял сильнодействующие наркотики, и я искренне верил, что смогу помочь, но, к сожалению, ошибся, – виновато произнес я.

– Ошибся он. Почему ты не посоветовался, прежде чем совершать подобные действия? С чего ты взял, что компетентен в таких вопросах? Ценой твоей ошибки стала человеческая жизнь! Ты хоть понимаешь это? – продолжал давить он.

– Понимаю. И сожалею.