Черный рассвет (original mix)

– Если вы не против, то я хотел бы продолжить наш вчерашний разговор, – предложил я смотрителю музея, сидя за столом с чашкой чая. – Вы говорите, что он мог в тот момент быть трезвым, тогда зачем ему было бросаться под поезд?

– Возможно, от отчаяния, от одиночества, от безысходности. Грубо говоря, от тех чувств, которые он испытывал в тот момент. Ты не задумывался о том, как ему было невыносимо с самим собой, что он предпочел смерть, чем такое состояние? Конечно, наркотики играли серьезную роль в том, что он мог это испытывать, но без них, я думаю, ему было гораздо больнее.

– Да. Такое вполне могло быть. Но вам не кажется кое-что странным, а именно то, что он бросился под поезд именно в конце платформы, когда поезд уже сильно замедлил ход? Ведь логичнее было бы броситься в самом начале, чтобы, как говорится, наверняка, и не остаться потом калекой, чтобы всю жизнь мучиться, если бы вдруг он выжил? Этот факт тоже наталкивает на мысли о том, что он был под кайфом, – сказал я.

– Ты знаешь, я тоже об этом думал, когда увидел в сюжете запись с камер видеонаблюдения, и поначалу согласился с мнением, что он находился «под кайфом», как ты выразился. Но сейчас я допускаю, что он вообще до последнего момента не собирался прыгать ни под какой поезд.

– Это как? – удивленно спросил я.

– А вот так. Возможно, твой друг, испытывая боль и страдания, до последнего рассчитывал на помощь. Не исключено, что внутри себя он изо всех сил кричал об этом, но его никто не слышал. Не слышал потому, что он не говорил об этом, боялся осуждения и высмеивания окружающими. А боль была настолько невыносимой, что вязала ему рот. Но я также предполагаю, что он до последнего ждал этой помощи. Вполне возможно, что в тот момент любой контакт мог спасти его. Если бы кто-нибудь спросил, который час, или попросил сигарету, прикурить, то, скорее всего, он не решился бы на этот отчаянный шаг. Если бы кто-то отвлек его на мгновение, то все могло бы сложиться иначе. Возможно, он бы посчитал себя хоть капельку полезным, что он не просто предмет, отбрасывающий тень, а живое существо. Так он и дошел практически до конца платформы в ожидании этой самой помощи. И последняя мысль, которая родилась в его мозгу, была фатальной. Именно она и поставила точку в его непродолжительной жизни.

– Последняя фатальная мысль? – задумчиво спросил я.

– Ну да. Ведь что-то толкнуло его на этот шаг. Да и у каждого человека есть последняя мысль в жизни перед тем, как она оборвется. Но чаще всего никто, к сожалению, не успевает ее озвучить. Ведь никто не знает, в какой точке пространства и времени наступит смерть. Когда-нибудь она возникнет и у меня, и у тебя, – продолжал рассуждать смотритель.

Его слова сильно впечатлили меня. Мне захотелось погрузиться в эту тему как можно глубже, хотелось слушать и слушать его рассуждения. Старик невероятным образом располагал себе, и с ним я чувствовал себя в безопасности. И в какой-то момент я решил полностью довериться ему и рассказал все, что происходило со мной. Про болезнь матери, наркотики, фирмы, Алису, Колючего, про отчисление из универа, – в общем, абсолютно все, как было на самом деле. Тогда я почему-то был уверен, что старик не осудит меня и не заклеймит. Так и произошло.

– Кстати, недавно я чуть не столкнулся с этой самой последней, фатальной мыслью, – в конце своего рассказа заключил я. А потом поведал ему о том, как передознулся в «Портале» и как потом попал в больничку.

– Да. Тут тебе не позавидуешь… Но еще больше не позавидуешь твоей матери в такой ситуации. Мне даже сложно представить, через что ей пришлось пройти и какие чувства испытать, – заключил он.

– Да. Но это был мой выбор. Как и в случае с Ильей.

– Твой выбор? Серьезно? То есть в тот момент за гаражами ты действительно хотел покончить с собой? – с каким-то подвохом поинтересовался дед.

– Не совсем. Я хотел, чтобы мне стало лучше. Чтобы то состояние, в котором я пребывал уже несколько дней, если не недель, скорее прошло. Но я же знал, что от наркотиков умирают. И Илюха тоже знал, когда их употреблял. Вообще все люди знают, что наркотики – плохо.

– Но, тем не менее, продолжают их употреблять. А ты не задумывался, почему? Почему ты знал, но все равно делал это? Вероятней всего, потому, что ты думал так: это может произойти с кем угодно, но только не с тобой. Якобы у тебя есть опыт других, как не надо делать, чтобы не умереть, и ты думал, что успешно воспользуешься им, но это не сработало. И где тут выбор, когда твой мозг уже давно все решил в обход твоей личности? Он выработал определенные ферменты, гормоны, чтобы ты испытал определенные чувства, а потом сгенерировал соответствующие мысли, чтобы избавиться от этих чувств и получить очередную, невиданную для обычного человека порцию удовольствия, исходя из прошлого опыта.

– То есть вы хотите сказать, что никакого выбора не существует? – ошарашенно спросил я.