Черный риелтор, или Квадратные метры жулья

— Танчура, твою мать! Открывай быстро! Это Филипп! Сегодня переезд!

— Не мо-огу. Все на рабо-оте уже-е, — снова раздалось из-за двери.

— Что-о-о? На какой к чертям собачьим работе? Да я сейчас вышибу эту дверь и башку твою тупорылую тебе же в жопу засуну! Поняла?

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем дверь открылась и перед петербуржцами предстала трясущаяся Танчура в телогрейке и валенках, из которых виднелись голые ноги с синеватыми прожилками. Аркадий с презрением посмотрел на неожиданное явление, маятником качавшееся в метре от него, и спросил:

— Это что за стройотряд?

Затем небрежно оттолкнул ее в сторону и зашел в квартиру. Митя тенью последовал за ним, и когда они оказались в большой комнате, увидели Боряныча в трусах и майке, спящего на трехногой кровати, а Любка сидела на стуле за столом и вся тряслась. Танчура выглядывала из-за плеча Мити, стоявшего при входе в комнату.

— Филечка, я умираю, — заговорила Любка при виде Аркадия. — Мне так хреново. Если я сейчас не похмелюсь, то точно кони двину.

— Какие на хрен кони? Сегодня переезд! — вскипел Аркадий. — Я же предупреждал вас вчера! Откуда вы деньги взяли, чтобы так нажраться? И где коробки, которые я вам вчера завез для сбора вещей?

— Я, может, зарплату получила, — раздался голос Танчуры из-за Митиного плеча.

Аркадий грозно поглядел в ее сторону и обратился к Мите:

— Слушай, сгоняй за пузырем для этих красавцев, а я буду решать вопрос с выносом вещей. И скажи там внизу Алексею, чтобы они начинали разгружать свой грузовик.

Митя послушно кивнул и молча ушел, а Любка грозно посмотрела на Танчуру и обратилась к Аркадию:

— Филя, нам с тобой надо поговорить серьезно визави!

— Что-о-о-о-о-о-о-о? — удивился Аркадий столь изысканному обороту речи.

— Ну, визави мне надо с тобой, — продолжала Любка. — Я буду переезжать только с одним условием!

— Так. Это с каким же еще условием? — насторожился Аркадий.

— А с таким, что эта падла, — зло сказала Любка, показывая пальцем на Танчуру, — гнида эта чертова, не поедет со мной на новую квартиру! Вот так! Понятно? Она сука гребаная! Она и твои коробки куда-то подевала! И Боряныча вечно соблазняет!

— Очень хорошо, — выдохнул Аркадий. — Она никуда не едет. Больше никаких условий нет?

— Больше нет! Подожди! Еще есть! Дай похмелиться!

— Сейчас принесут. Подожди немного.

— Филенка, если бы этот урод, этот импотент херов не сжег наши деньги, — и Любка сплюнула в сторону Боряныча, — знаешь, как бы мы сейчас жили, а?

— Догадываюсь…

Спустя двадцать минут Аркадий вышел из подъезда и подошел к супружеской чете.

— Ну что, они все-таки оказались дома? — обратилась к нему Евгения.

— Конечно! Просто во время активного сбора своих вещей не расслышали вашего скромного стука.

— А их вещи уже все собраны? — пытала Аркадия лупоглазая Евгения.

— Почти… — кивнул Аркадий и посмотрел по сторонам, словно в поиске чего-то необходимого.

И тут его взгляд остановился на соседнем подъезде, возле которого лежал строительный мусор. Очевидно, кто-то из жильцов затеял капитальный ремонт. Вот и сейчас открылась входная дверь, и какой-то работяга выбросил пустые мешки из-под цемента. Они глухо упали в общую кучу, и строительная пыль пошла столбом в разные стороны. При виде такой картины Аркадий щелкнул пальцами и двинулся в сторону грузовика. Подойдя к борту машины, он по-деловому обратился к грузчику, находящемуся внутри кузова:

— Слушай, у нас возникли небольшие осложнения с тарой, так что у меня к вам есть просьба. Я вам доплачиваю за работу каждому по двадцать долларов, а вы берете у соседнего подъезда бесхозные мешочки, складываете в них вещички моих подопечных и красиво грузите их в этот грузовик!

— Понял, все понял, — обрадовался грузчик. — Чево ж не понять-то? Двадцать долларов каждому. А какие вещички-то складывать?

— Покажу на месте. Как разгрузите, так берите все мешки и дуйте в квартиру на седьмой этаж.

Пока Аркадий договаривался с работягами, Митя с бутылкой водки зашел в подъезд и отправился опохмелять веселую семейку.

Вскоре он уже стоял у окна большой комнаты, наблюдая за тем, как его друг «командует парадом». Повинуясь четким командам Аркадия, грузчики проворно собирали все подряд, безжалостно складывая в пыльные мешки из-под цемента. Танчура сидела за столом и горько плакала, а Боряныч, по-прежнему раздетый и с подбитым глазом, лежал на диване. Он уже проснулся, но еще не протрезвел до конца, а потому орал благим матом, размахивая руками:

— Никуда не поеду! Вышвыртивайртеш… К-к-кати-тесь отсюда!

Аркадий посмотрел на существо, когда-то бывшее человеком, подошел к кровати и небрежно щелкнул его по лбу:

— Слышь ты, алконавт хренов. Ты меня уже достал! Закрой свою вонючую хлеборезку и умри!

Боряныч послушно замолк, придав должное значение угрозе авторитетного «сибиряка». Воспользовавшись наступившей паузой, Аркадий обратился к грузчикам с новой просьбой:

— Мужики! Прервитесь на секунду. Вынесите отсюда этого Квазимодо вместе с диваном к лифту. Работа мерзкая, согласен, но за отдельную плату.