Черный ростовщик

Галеон, о котором говорил дон Хуан, назывался «Синко Эстрельяс». Он стоял на якоре в двух кабельтовых[20] от «Глории» и, по слухам, готовился выйти в море. Вряд ли на ночь глядя, но в ближайшее время. Эспада уточнил дорогу у встречного солдата и поспешил к крепости.

Алькальдом порта оказался низенький пухлый человечек с порывистыми движениями, который, казалось, постоянно куда-то опаздывал и при этом каждый последующий миг — в другое место и с другой целью. Он ни секунды не сидел на месте. Когда негр в оранжевой ливрее провел дона Себастьяна в кабинет алькальда, тот стоял, склонившись над картой. Карта занимала весь огромный стол в центре комнаты, а ее края даже свисали по краям столешницы, точно скатерть. Едва поприветствовав гостя, алькальд метнулся в угол, к массивному письменному столу, где бегло просмотрел и подписал какую-то бумагу, и оттуда сразу же переместился к распахнутому окну. В своем белоснежном камзоле с длинными манжетами и многочисленными кружевами алькальд казался огромной курицей, которая металась по своему курятнику, спасаясь от многочисленных невидимых лис. Последние же, вместо того чтобы сожрать бедолагу, подкидывали ему новые и новые дела, как будто хотели утопить в них намеченную жертву.

Дело дона Себастьяна было рассмотрено между отдачей приказов курьеру, уже сидящему на лошади под окном, и поливанием герани, что стояла здесь же, на подоконнике.

— Нет.

Курьер пришпорил лошадь и вихрем умчался куда-то. Герань была полита, а алькальд незамедлительно переместился к дальней стене, полностью скрытой полками с книгами, откуда и продолжил:

— Вы поймите, дон Себастьян, — сказал он и одновременно, не глядя, вытащил нужную книгу. — Лично я всегда рад помочь соотечественнику. Тем более морскому офицеру. Это даже мой долг, ведь я же начальник порта. Кто, как не я?!

— Так что же вам мешает исполнить свой долг? — улыбнулся Эспада.

— Приказ.

С книгой под мышкой алькальд метнулся через весь кабинет к письменному столу и выхватил из общей кучи какую-то бумагу.

— Вот! Письменный приказ господина губернатора. Согласно оному, я никого не могу выпустить из порта без такого же письменного разрешения от того же губернатора, как будто мне и без того забот мало!

— Так если я принесу такое разрешение… — начал Эспада.

— Вы тотчас же взойдете на корабль, — заверил его алькальд. — Тотчас же. А пока, увы, могу предложить только наше скромное гостеприимство.

Он резко щелкнул пальцами, и в дверях, как по волшебству, в тот же миг возник негр в оранжевой ливрее.

— Приготовь нашему гостю комнату, — распорядился алькальд.

Негр поклонился и моментально исчез.

— Еще один вопрос, господин алькальд, — попросил Эспада. — Когда отплывает «Синко Эстрельяс»?

— Если ничего не изменится, завтра с отливом. А сейчас я прошу меня извинить…

Он раскрыл книгу и положил ее поверх бумаг. Эспада откланялся, но алькальд этого, похоже, даже не заметил. Вытянув снизу еще одну бумагу, он старательно сверял написанное в ней с тем, что значилось в книге. Эспада надел шляпу и вышел из кабинета. Негр в оранжевой ливрее — не тот же самый, но очень похожий — пригласил гостя проследовать за ним. Эспада покачал головой.

— Спасибо, чуть позже. Мне нужно увидеть губернатора.

— Тогда вам надо в город, сеньор.

Эспада кивнул. По словам негра, тут была одна дорога, ошибиться сложно, но вот беда, подать сеньору лошадь прямо сейчас ну никак не получится. Если только сеньор соблаговолит подождать до утра, то лошадь непременно будет. Эспада небрежно отмахнулся. Для пехотинца пять миль — пусть даже и морских — не расстояние, ждать дон Себастьян не любил, и уже через несколько минут он шагал по дороге в город.

Та, едва выйдя за пределы порта, сразу круто пошла вверх. По краям темнели утесы, то возвышаясь над самой дорогой, то почти пропадая из виду. Иногда попадались группы пальм. Как напуганные темнотой крестьяне, они жались друг к другу, нисколько не претендуя на окружающее их свободное пространство. Кое-где его заполнял кустарник, но, чем выше, тем чаще оно являло собой голые скалы.

Народу в этот поздний час на дороге было немного. Прогрохотала по камням телега, — влекомая парой мулов. Прошла неспешно навстречу группа рабочих с лопатами на плечах. Сидевший на краю старик-индеец проводил благородного идальго долгим внимательным взглядом. В придорожных кустах о чем-то своем весело пересвистывались птицы.

— Сеньор! Ох, сеньор! Прошу вас, помогите!