Черный Рыцарь

Она долго беседовала с отцом по поводу права наследования и последних событий в Безансоне.

– Я уверен, твой сын уже не помышлял о бургундском троне… – сказал граф. – Но пути Господни неисповедимы. Мятежные бароны устранили нашего главного соперника, Гильома II. Малолетнего наследника я в расчёт не беру. Если ребёнок погибнет – на всё воля Божья.

Изабелла была женщиной набожной, ей не понравились высказывания отца по поводу малолетнего наследника, который должен был стать Гильомом III.

– Отец, прошу вас, не говорите так! Ребёнок ведь ни в чём не виноват. Обещайте мне, если сможете, то освободите его…

– Я смогу освободить мальчика, если я предприму поход против Безансона и если…

– Если он не умрёт в темнице или новоявленный Франциск не избавится от него, – закончила фразу Изабелла.

Граф погрузился в размышления. Изабелла умокла.

– Поход против бургундских баронов просто неизбежен, – сказал он наконец. – Моему внуку и твоему сыну давно пора стяжать военную славу и вернуть трон.

Итак, граф Клермонский принял решение выступить с дружиной против бургундских баронов, защищая интересы своего внука, прямого наследника бургундского трона. Он начал активно готовиться к военному походу: отправил гонца к графу Савойскому и попросил у того военной помощи. За это он пообещал графу Савойскому владения мятежников на полное разграбление, а это было немало. Граф Савойский согласился. И предложил объединить союзные войска в крепости Невшатель.

Граф Клермонский бросил клич рыцарям графства Клермон-ан-Оверни – среди них нашлось немало охотников, жаждущих военной добычи. Ригор со своими вассалами, хоть и немногочисленными, также встал под знамёна графа Клермонского.

…В середине весны военные силы графов Савойского и Клермонского встретились в Невшателе. Лазутчики доложили, что на близлежащих рубежах Бургундии всё тихо. Но граф Клермонский осторожничал, его не устраивали сведения разведки.

Ригор тотчас предложил ему свои услуги.

– Переодевшись трубадуром, с лютней в руках, я смогу добраться до замка Понтарлье, а там и до Безансона недалеко. – В душе Ригор надеялся на то, что престарелая баронесса Миранда де Понтарлье ещё жива. У неё-то он и узнает, что происходит в столице. – Никто не заподозрит меня… Разведаю обстановку и вернусь.

– Но вы, Ригор, – отнюдь не трубадур, вы же – рыцарь! – возразил граф Клермонский, который понятия не имел, чем в молодости промышлял виконт де Верэн.

– Я одинаково хорошо владею мечом и лютней. Даже могу сочинить кансон или альбу. Если я встречу людей новоявленного графа Обри-Макона, то с удовольствием развлеку их пением и тем временем узнаю, что необходимо.

Граф Клермонский одобрил идею Ригора. И тот, облачившись по последней моде, прихватив лютню, пару кинжалов, мешок со снедью, отправился из предосторожности к границе Бургундии. Конечной целью его путешествия был замок Понтарлье.

Дорога заняла почти неделю. Пришлось проявлять повышенную осторожность, Ригору даже удалось подзаработать в качестве трубадура, что его весьма позабавило. Он получал несказанное удовольствие от предпринятой авантюры, почувствовав себя снова юным, беззаботным и свободным ото всех обязательств.

Наконец он достиг замка Понтарлье и сразу же заметил, что вокруг него сооружены насыпи, дополнительные рвы, утыканные металлическими прутьями и остро оточенными деревянными кольями. Создавалось впечатление, что обитатели замка намерены отразить нападение целой армии.

Из сторожевой башни, построенной, по всей видимости, недавно, ибо на дереве ещё не просохла смола, появились два стражника и приказали:

– Стой где стоишь!

Ригор остановился, вежливо представился стражникам и попросил доложить баронессе Миранде.

– Видать, ты давненько здесь не был, – заметил один из стражников. – Достопочтенная баронесса Миранда не Понтарлье умерла ещё осенью. В аккурат, когда в Безансоне поменялась власть.

– Как жаль! – расстроился Ригор совершенно искренне. – Я так рассчитывал на её милость…

– Да ты не расстраивайся, трубадур. Теперь окрестными землями правит виконтесса Матильда де Монбельяр, дочь баронессы.

Ригор замер, у него перехватило дух.

– Матильда… Прекрасная Матильда… – прошептал он.

Стражники удивлённо переглянулись.

– Виконтесса действительно красива… И вдобавок вдова…

– Я знаю, почтенные стражи… – признался Ригор. – Прошу вас доложите обо мне управителю.

Когда Ригор приблизился к замковым воротам, он увидел на крепостной стене две огромные аркбаллисты[45], ощерившиеся многочисленными стрелами, готовыми в любой момент сразить врага.

Вышколенный молодой управитель, как и подобает, доложил виконтессе, что к ней пожаловал некий трубадур, назвавшийся Ригором.

Матильда была потрясена. Охваченная смятением, она обратилась в своей неизменной камеристке Флоранс де Лер:

– Неужели это он? Через столько-то лет?

Флоранс только пожала плечами.

– Вы узнаете об этом только лишь в одном случае, если примите того, кто назвался Ригором. Возможно, это всего лишь совпадение.

– Да-да! – согласилась виконтесса. – Ты права, Флоранс.