Черный смерч (илл. А. Кондратьева)

Американские женщины провели массовые кампании поддержки греческих патриотов и собрали десятки тысяч подписей, требующих прекратить террор в Греции. Значит, народу не все равно. Американским монополистам война необходима как бизнес. И вы увидите — они ее начнут, пусть как небольшую, но шуметь будут много, чтобы увеличить налоги. Монополисты начнут всемирную войну, если людям будет «все равно» и народы не возьмут дело мира в свои руки. Я надеюсь, этот лозунг вам известен?

— Я сказал «мне все равно» в предвидении той опасности, которая мне может грозить за то, что я подписал воззвание, — пояснил Джон. — Вы меня неправильно поняли.

Хозяйка вышла на звонок, и в комнату вбежали два мальчика лет восьми. Следом за ними вошла девочка года на три старше. Один из мальчиков держал в руках игрушечный автомат с трещоткой, второй — копилку.

— Деньги или жизнь! — закричал первый, упираясь дулом игрушечного автомата в живот Джона, и покрутил трещотку.

Джон поднял правую руку вверх, а левой вынул никель из жилетного кармана. Второй мальчик подставил копилку, и монета со звоном упала в середину.

— Деньги или жизнь! — закричал мальчик с автоматом, обращаясь к Робину Стиллу.

Тот молча взял автомат из рук мальчика, чем вызвал бурю детского негодования.

— Дурацкие игрушки! — сказал Робин. — Это прививает детям вкус к гангстерству… Гек, — обратился он к сыну, державшему копилку, — ведь ты решил быть гонщиком на мотоцикле. Где твой велосипед?

— Я отдал его покататься Анри, а он, — мальчик кивнул на приятеля, взял меня сейчас в компанию, чтобы собрать деньги на пистолет, стреляющий пульками. Мы собрали почти доллар! — ответил сын и, довольный, улыбнулся.

Первый мальчик изо всех сил тузил кулаками Робина Стилла по бедрам и требовал свой автомат.

— Я полисмен, — заявил Стилл, — и поэтому беру вас, обоих гангстеров, в плен.

Он обратил все в шутку, но был недоволен, что сын соседа вовлек его сына в эту игру. Чтобы отвлечь детей, Робин Стилл попросил жену включить радио.

Послышались звуки музыки.

— Симфония Чайковского, — объявила младшая из двух сестер-гостей. Отдыхаешь душой, слушая ее.

— Ах, нет! — возразила девочка. — Это музыка «Гамборелли и сыновья».

— Что-о? — переспросила старушка и с недоумением посмотрела на сестру. — Я хорошо знаю, что это симфония Чайковского.

— Да нет же! — И девочка снисходительно улыбнулась, довольная своими музыкальными познаниями. — Это «Гамборелли и сыновья».

— Кэй! — строго сказала Элиза. — Ты не должна вмешиваться в разговор старших.

— А наша учительница требует, чтобы мы слушали разговоры взрослых и, если услышим слово «мир», сообщали об этом первому встречному члену Американского легиона.

— Нечего сказать, хорошая наука! — Поль саркастически усмехнулся. Превращают детей в домашних шпионов!

Музыка чуть стихла, и все услышали рекламную передачу фирмы «Гамборелли и сыновья», после чего снова громко зазвучала симфония Чайковского.

— Я же говорила! — весело закричала девочка и запрыгала на правой ноге.

— Простите, Элиза, но ваша сестра не уделяет должного внимания музыкальному воспитанию своей дочери, — сказала старшая из старушек. Она обратилась к девочке: — Если фирма «Гамборелли и сыновья» использует музыку Чайковского для сопровождения своей рекламной передачи, это вовсе не значит, что эту музыку написали Гамборелли и сыновья.

— Я буду доволен, если Элиза будет больше следить за тем, чтобы моему сыну даже в игре не прививали гангстерских наклонностей, — заметил Робин Стилл.

Девочка смутилась. Как и все подростки, она казалась неуклюжей. Было видно, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать. Руфи Норман стало жаль девочку.

— А у меня такая же дочка, как ты, — сказала она девочке, чтобы отвлечь ее. — И зовут ее Клара. Хочешь посмотреть ее фотографию?

— Да, — ответила Кэй, не поднимая глаз.

— Ты кем будешь, когда вырастешь? — спросила Руфь, доставая бумажник.

— Не знаю… Ведь мы все равно умрем…

— Что за дурацкие разговоры! — удивился Поль.

Элиза взволнованно объяснила гостям, что теперь школьников каждый день заставляют приветствовать в классе флаг, каждую неделю устраивают «атомные тревоги» и запугивают их.

— Я один раз сказала, что мы не погибнем, так как войны не будет! горячо заговорила девочка. — А наша учительница сказала, что пусть я лучше буду лентяйкой, но чтобы она больше не слышала у себя в классе красной пропаганды, и заставила меня десять раз подряд спеть гимн и двадцать раз прочесть молитву. Так что я не могу говорить иначе.

Поль подошел и увидел на фотографии, которую держала в руках Руфь Норман, девочку-подростка, а рядом с ней — Франка, настоящего Франка Нормана.

— Это ваш муж? — спросил Поль.

— Да… с дочкой! А вот он со мной, — и Руфь протянула Полю еще одну фотографию.

Поль молча подошел к Робину Стиллу и показал карточку.

— Франк Норман! — подтвердил Робин Стилл.

— Вы знали моего мужа?

— Да. И знаю, где он теперь. Он жив, здоров, работает неподалеку отсюда шофером. Я уверен, что он дал знать о себе на вашу ферму, и только ваше длительное путешествие…