Черный снег (без конца)

Выйдя из приёмной в коридор, он не торопясь пошёл вниз по лестнице в подвал. Штаб-квартира их организации, насчитывавшей более тысячи сотрудников, уже около двух месяцев располагалась в своём, отдельном от всей остальной Управы здании. «Чёрный Легион» становился всё более и более самостоятельными, хотя теоретически продолжал находиться в подчинении Конторы. «Ладно, — подумал вот уже в который раз Борис, — Здание своё, форма своя, задачи, в принципе, схожие, но со своей спецификой. А там посмотрим. Всё-таки Вениаминыч был гений.»

Он спустился в подвал и жестом приказал стоявшему на посту легионеру открыть дверь, предъявив пропуск. Хоть он и начальство, но орднунг, в смысле порядок, един для всех без исключения. Легионер отмахнул рукой приветствие и загремел замком. Борис оказался в длинном глухом коридоре, в стенах которого не было ничего, кроме кучи массивных железных дверей. Подойдя вместе с легионером к двери под номером тридцать пять, он остановился: кроме караульного никто, даже сам Господь Бог, не имеет право их открывать.

Легионер открыл дверь камеры и Борис вошёл внутрь. Там посреди камеры стоял Рэм, напротив которого сидел арестованный, нагловатого вида парень лет тридцати. Он сидел на стуле, который вместе со столом и ещё одним стулом, был единственной находящейся в камере мебелью. Одет парень был — сразу видно, не из бедной семьи.

На звук открываемой двери Рэм обернулся и приветственно махнул Борису в направлении второго стула: садись, мол, начальник, а я постою. Мне работать надоть. Борис молча присел и стал наблюдать происходящее.

— Ну, засранец, вот тебе и присутствие начальника! Будем на вопросы отвечать правдиво, или как? — продолжил беседу с арестованным Рэм.

— А начальника мало, — язвительно ответил засранец, — Я требую адвоката!

— Чего!? Я не ослышался? Кого ты, гадёныш, требуешь? — прошипел Рэм, — Ты, голуба, видать, не въехал, куда попал.

Борис вмешался в ход поучительной беседы:

— За что он тут?

Рэм обернулся и ответил:

— Старая, как мир, история. Он на паях с ещё одним козлом заключил где-то в Забугорье договор о том, что вывезет и захоронит кучу всякого токсичного говна. Бабло получили от буржуинов, лицензию на занятие этим какая-то сволочь им накатала, естественно, не бесплатно… Говно привезли к нам и захоронили. Методом выливания и высыпания на ближайшей от города свалке. Вот и всё.

— А вы это ещё докажите! — вякнул арестованный, — Как там с презумпцией невиновности?

— Постой, постой! — заинтересовался Борис, — А к нам-то его зачем?

— А по троечке, — хмуро сказал Рэм, с ненавистью глядя на парня, сидевшего нога на ногу.

Борис хмыкнул. На их жаргоне «по троечке» означало, что доказательств на задержанного маловато, но не смотря на это, в свете «Указа о повышении мер по борьбе с коррупцией и оргпреступностью» дело закрывать нельзя и поэтому засранца передали к ним в организацию, чтобы они, грешные, не пряником, так кнутом, но выбили бы из него показания. Им можно, у них руки развязаны. Крайняя мера, конечно, но случай не типичный. А Контора вынуждена работать в режиме соблюдения законности. Поэтому жрите его, господа легионеры, хоть поедом, но чтобы заговорил. Правда, судя по наглому тону паразита, Рэм ещё не применял к нему методику допроса третьей степени. Видимо, ждал Борисова одобрения, хотя бы и молчаливого. Борис потянулся и сказал с отсутствующим видом:

— По «троечке», так по «троечке».

Рэм ехидно улыбнулся и переспросил у оглоеда, провоцируя:

— Так про какую ты там перпузцию заикнулся?

Парень снисходительно усмехнулся и ответил, явно красуясь своим превосходством над этим солдафоном в эсэсовской форме:

— Презумпцию. Презумпция — это…

— Умный? — прервал его лекцию по юриспруденции Рэм.

— Ну…

— Телевизор смотришь? — продолжил Рэм, потихоньку приближаясь.

— Конечно, — забеспокоился тридцатилетний оболтус, почувствовав неведомую угрозу в этих вопросах.

— И рекламу? — Рэм остановился прямо напротив арестованного.

— Ну… иногда…

— А рекламу «Airwaves» помнишь?

— «Аэроволны», что ли? — переспросил окончательно сбитый с толку пациент.

— Ага. Как там она звучит? «Давно не захватывало дух?» — таинственно поинтересовался у него Рэм.

— Чего??? — обалдело посмотрел на Рэма тот.

— «Тогда попробуй это!!!» — заорал Рэм и изо всех сил въехал тому в поддых. Дух у того захватило по полной программе, покруче, чем у тех идиотов в рекламных роликах и явно надолго. Арестованный полетел кубарем со стула, схватившись рукой за солнечное сплетение и безуспешно пытаясь схватить ртом хоть глоток воздуха. Стоя над ним, Рэм закончил словами:

— Это были новые «Аэроволны» с ментолом, для дыхания. Может, хочешь ещё новые «Аэроволны» со вкусом мёда и лимона? Они для горла.

Парень, дыхание у которого теперь полностью восстановится не скоро, отчаянно замотал головой, справедливо полагая, что ещё одних «Аэроволн» ему сейчас просто не выдержать.

— Вот видишь, шеф: «свободное дыхание быстро и надолго», — удовлетворенно кивнул Борису в сторону корчащегося на полу в углу клиента, — Будешь теперь сам говорить, или дальше ругаться будем?