Черный снег вермахта

Шубин понимал, какое удивление вызовет это донесение в советском штабе, какие яростные споры там начнутся. И он не удивился, когда спустя несколько минут ему пришел следующий ответ: «Сообщение вызывает большие сомнения. Необходимо подтверждение. Нужны подробности немецких планов».

– Надо будет прослушивать разговоры наших генералов и дальше, – сказал он Мельнику. – В штабе сомневаются в достоверности наших сведений.

Это он еще не знал, какую бурю вызвало его сообщение, насколько сильные разногласия возникли между советскими военачальниками. Дело в том, что генерал Попов с самого начала операции «Скачок» был удивлен слабым сопротивлением немецких войск. Их готовность отступать при первом появлении советских войск казалась ему подозрительной. Сообщение Шубина о планах Манштейна окружить прорвавшиеся советские войска подтверждало его подозрения, и он сразу ему поверил. А вот командующий Юго-Западным фронтом Ватутин, наоборот, нисколько не поверил. И потребовал от группы Попова продолжать наступление на Запорожье в прежнем темпе.

– Ладно, это дело сделано, – сказал Шубин, убирая рацию обратно в вещмешок. – Поехали теперь на другой конец города. Покажу тебе нашу берлогу.

Разведчик не предвидел сегодня еще каких-то осложнений и потому, садясь в «Мерседес», не стал переодеваться в форму группенфюрера. И, как вскоре выяснилось, он так поступил напрасно.

Не успела их машина развернуться и выехать из рощи, как перед ними словно из-под земли вырос немецкий патруль на двух мотоциклах. Оба мотоциклиста включили фары на полную мощность, ослепляя водителя машины, и один из них громко потребовал:

– Глуши мотор! Выходи из машины!

«Они узнали номер! – мелькнуло в голове Шубина. – И с этим номером что-то не так!»

Он был прав. В этот день один из патрулей обнаружил тело группенфюрера Занделя. И уже несколько часов всем немецким постам в районе Запорожья было дано задание искать машину группенфюрера. Шубин этого, конечно, не знал. Но он догадался, что обмануть немцев на этот раз не удастся. А раз так, надо перейти от обороны к атаке, напасть первыми.

– Ты берешь правого мотоциклиста, я – левого, – сказал он Мельнику, пока тот открывал дверцу.

И сам выскользнул из машины с той стороны, которая оставалась невидимой для противника. А Мельник в это время, с нарочитой медлительностью, вылезал из водительской двери, на ходу доставая документы.

Их выстрелы прогремели одновременно. Но если Мельник в упор расстрелял своего противника, то Шубин смог своего немца только ранить в плечо. Фашист не застонал, не стал зажимать рану – он повел себя как солдат. Он спрыгнул, почти свалился с мотоцикла и сразу открыл огонь из автомата. Мельник был вынужден броситься в сторону, спрятаться с другой стороны мотоциклов, чтобы уйти из зоны обстрела. Шубин тоже спрятался – за «Мерседесом». Тогда немец перенес огонь на машину. Брызнули стекла, лопнули покрышки, машина резко осела. А немец не сидел на месте. Он был умелым бойцом. Он совершил прыжок и тоже переместился ближе к машине – только с другой стороны. Теперь они с Шубиным прятались за одной и той же машиной, только с разных сторон – разведчик за багажником, а немец за капотом. И тут немецкий патрульный сделал еще одну вещь, которая создала опасность для разведчиков: он достал ракетницу и пустил в небо красную ракету. Теперь следовало ждать, что в любую минуту на месте схватки появятся новые вражеские патрули.

Схватку надо было срочно заканчивать. Шубин пошарил возле себя и нащупал обломок кирпича. Этим обломком он запустил в сторону немца – причем так, чтобы враг увидел брошенный в его сторону предмет. Расчет был на то, что немец примет брошенный предмет за гранату и бросится на землю, на время утратив контроль за ситуацией. А сам Шубин в это время бросился вперед.

Его расчет оказался правильным. Мотоциклист кинулся на землю. Чтобы понять свою ошибку, ему потребовалось всего одно мгновение. Но было уже поздно: когда он снова вскочил, Шубин уже поймал его на мушку и нажал на спусковой крючок. Он выпустил во врага одну за другой три пули, после чего остановился, тяжело дыша. Потом спросил, не оглядываясь:

– Петр, ты цел?

– Цел, – последовал ответ.

– Бери наши мешки, и скорей делаем отсюда ноги. Скорей, я сказал!

Шубин забрал у товарища свой вещмешок, и они бегом направились прочь от места схватки. Бежали, конечно, не к центру, а в сторону. Проскочили один переулок, второй… Затем выбрались на одну из оживленных улиц. Огляделись, убедились в отсутствии патрулей и зашагали в нужную сторону. Да, здесь бежать было уже нельзя – на них сразу бы обратили внимание. Впрочем, бежать уже не требовалось – они далеко отошли от места схватки. И если бы даже жандармерия решила устроить облаву, они вряд ли бы попали в клещи этой облавы.

– Черт, едва не попались! – тихо сказал Шубин напарнику. – Теперь с ролью группенфюрера придется совсем распрощаться. Останемся с тобой рядовыми вермахта.