Черный снег вермахта

– Беспокойство, говоришь? Допустим, было такое беспокойство. Но больше не будет, я ручаюсь. За то, что случилось, я заплачу, я не жадный. А если ты начнешь крысятничать, деньги с меня тянуть – как бы у тебя больших неприятностей не было. Вот тебе три сотни рейхсмарок – и давай быстро открывай сарай. И ключ от этого замка отдай.

По-видимому, дед тоже умел видеть свою выгоду и не поддаваться чувству – в данном случае жадности. Он молча шагнул к Шубину и протянул ключ. А в ответ получил от разведчика пачку оккупационных денег.

Шубин открыл сарай, вывел машину и погнал ее по уже стемневшему городу прочь, на восток. Патрулей он не очень боялся – они знали, чья это машина, и не осмелились бы остановить автомобиль такой важной персоны. К тому же на разведчике сейчас была немецкая форма, и он был уверен, что найдет ответ на любые вопросы, если ему их кто-то вздумает задать.

Однако его никто не останавливал до самого выезда из города. А выехав из Запорожья, Шубин остановился в первом же подходящем месте, наладил рацию и передал в штаб генерала Попова сообщение о том, что в Запорожье прибыли три эсэсовские танковые дивизии. Это была огромная сила. Правда, пока Шубин не знал, что именно задумали немцы, какую каверзу. Но они явно готовили для наших войск какую-то ловушку. Об этом Шубин и сообщил в наш штаб. И в ответ получил приказ: во что бы то ни стало выяснить планы врага. Впрочем, он и сам отдал самому себе такой приказ.

Дальше, до самого Синельникова, разведчик ехал уже без остановок. В поселок Шубин въехал уже за полночь. Он подрулил к госпиталю, но выходить из машины не спешил. Открыл свой вещмешок, достал форму группенфюрера Занделя и переоделся. И уже затем, надвинув поглубже на голову фуражку, направился к входу в госпиталь.

Как и следовало ожидать в это позднее время, в фойе никого не было, кроме дежурной медсестры. При виде высокого гостя она растерялась, не знала, что и сказать. Зато Шубин точно знал, что ему нужно.

– Мне срочно необходим мой водитель! – надменным тоном заявил он. – Мой водитель, рядовой Вольфганг Шольц. Два дня назад я оставил его здесь для лечения и предупредил, что вскоре приеду за ним. Он лежит на втором этаже в палате номер двадцать семь. Немедленно приведите его сюда!

– Но… насколько я знаю, этот больной еще не совсем здоров… – залепетала медсестра. – Его еще не выписали… Необходимо лечение…

– Здесь я решаю, что кому необходимо! – рявкнул Шубин. – Мне нужен мой водитель! Немедленно приведите его сюда!

– Это может решить дежурный врач! – решила сестра. Она наконец нашла, на кого свалить ответственность. – Сейчас я его позову!

Спустя несколько минут перед Шубиным предстал дежурный врач. Он тоже стал говорить о том, что больной Шольц нуждается в дополнительном лечении. Но Шубин был непреклонен. Он пер словно танк и в итоге пробил все преграды. (В общем, он был готов и к тому, что медики откажутся выписывать «рядового Шольца», и тогда придется организовать его побег из палаты; но это не потребовалось.) В конце концов в приемную вывели Петра Мельника – с рукой на перевязи, но явно хорошо себя чувствовавшего и посвежевшего. Мельник, он же Шольц, подписал все бумаги о том, что он покидает госпиталь добровольно, взял свой мешок, шинель и вместе с Шубиным вышел из госпиталя.

– Ну как, рядовой, ты доволен лечением? – спросил Глеб напарника, пока они шли к машине.

– А чего мне быть недовольным? – отозвался Мельник. – Заботились обо мне как о родном. Ты тогда здорово на них страху нагнал. Они и правда старались меня поскорей вылечить. И кормежка у них неплохая. Так что я в целом доволен.

– Ну да, видно, какую ряшку отъел, – усмехнулся Шубин. – Что ж, с выздоровлением тебя, Петро! С возвращением в строй!

И он, не в силах сдержать свою радость при виде друга, обнял Мельника и сжал его в объятиях, так что тот даже вскрикнул, когда Шубин ненароком задел раненое плечо.

– Ты скажи: за руль сесть можешь? – спросил Шубин, разжав наконец объятия. – Или мне машину вести?

– Как же ты ее поведешь, если у тебя водитель есть? – удивился Мельник. – Это может вызвать подозрения. Ты на эту перевязь не смотри, это у медиков перестраховка. Я сейчас ее сниму. Вот видишь? Все работает! – И Мельник стащил перевязь и для наглядности помахал рукой. – Так что можем ехать, куда прикажешь, – продолжал он, садясь за руль машины. – Скажи: как у тебя дела? Ты так там, в Запорожье, и расхаживаешь в мундире группенфюрера? В кабинете небось сидишь рядом с Манштейном?

– Уж конечно, в кабинете, – усмехнулся Шубин. – Поехали, по дороге все тебе расскажу.

И они поехали назад, в город. По дороге Шубин рассказал другу обо всех своих приключениях в Запорожье: о том, как он снял сарай, как превратился в связиста Карла Руэ, как неосмотрительно пытался сохранить пленному жизнь, о том, чем это обернулось. А главное – рассказал о прибытии в Запорожье трех эсэсовских дивизий и о приказе из штаба – выяснить планы этих дивизий.

– Вот наша с тобой задача на ближайшее время, – закончил свой рассказ Шубин.

Глава 12