Чёрный снег: война и дети

Нe веря в справок службу городскую,
что ошибиться может – и не раз,
она свою надежду горевую
хранила, словно золотей запас.
Не выезжала вовсе из посёлка,
хотя окрест
родных немало мест,
и всё к шагам прислушивалась только,
и всё мечтала крикнуть:
«Здесь мы! Здесь!
Мы никуда из дома не уедем,
а коли в поле или на лугу,
известно, где мы, старикам-соседям.
Их пятая изба на берегу!..»
Но нет шагов!..
Устала почтальонша
на вечные вопросы отвечать.
И дочка подросла…
И годы больше, больше…
Хворобы да седи´ны не унять!
И вот однажды, сильно занедужив,
произнесла в преддверии конца:
«Беда моя —
не дождалась я мужа!
Теперь ты
ожидай с войны отца!..»
Уж не года прошли – десятилетья.
Впервые дочка собралась к родне
и очень строго наказала детям:
«Оставьте нá ночь
свет гореть
в окне!..»
Я вижу через всей страны просторы
далёкий свет
крестьянской той избы.
Он может победить
любое горе
и возвеличить роль
простой судьбы.
Надежды свет,
любви
и ожиданий,
в которых вся
народная душа,
России всей
во всей красе
сиянье,
пост вечно боевой
у рубежа.

Мебель, пережившая блокаду

Комната блокадника в музее…

Всё, что осталось от блокады,
Пока ещё – жилья черты,
Кому-то – до сих пор отрада,
кому-то – символ нищеты.
Ни на серванты, ни на стенки
буфет никак не заменить.
Кому-то ветхую кушетку
за ветхость надо извинить.
Есть реставраторы, конечно.
Случайно одного нашёл.
Он взял и кресло спас навечно,
и получилось хорошо!
Не та обивка. И круглее
два подлокотника теперь…
Родное всё всегда роднее
во дни немыслимых потерь!
В домах богатых не гощу я
и даже просто не зайду.
С блокадниками всё грущу я.
Я в них друзей навек найду.
Мне обязательно покажут
они какой-нибудь предмет
и, подойдя, погладят даже,
сказав: «Он – из блокадных лет.
И этот стол,
                    буфет вот этот…
Его мой прадед покупал!»
B домах блокадных столько света —
нигде светлее не видал!

Он всё ещё шагает по Москве

Ему завидовали, потому что чисто внешне ему всё доставалось легко, как мне сказала одна наша общая знакомая – «играючи». Гена ШПАЛИКОВ, ГЕНОЦВАЛИКОВ… Такие прозвища придумывали ему соперники по киноэкрану, а ведь без него нет в искусстве кино и в жизни 60-х годов…