Черный сокол

   "Недаром они тянули с залпом до последнего, - покачал головой Олег. - Если бы мы не залегли, то здесь бы сейчас была настоящая бойня".

   - И откуда ты только все знаешь? - изумленно вопросил Неждан, повертев головой. - А я-то дурень, еще и сомневался: надобно ли на лед падать? Глупостью мне это показалось. А ныне... вона, глянь, - новгородец ткнул пальцем в дыру, кабы я на ногах остался, эта стрела прямо бы мне в грудь угодила!

   По взглядам, поднявшихся на ноги воинов, Горчаков понял, что не только Неждана удивляют его странные знания и не всегда понятное поведение. "Ой, да пусть думают обо мне что хотят! - мысленно махнул он рукой. - Война все спишет! Сейчас всем не до разборок. А дальше? А дальше: либо победителей не судят, либо Рома заберет меня отсюда. Ну а если я не стану победителем, то и судить будет некого!".

   - Ну что братья? - обратился Олег к ратникам. - Постоим за Землю Русскую? Взыщем с ворогов за обиды?

   Горчаков пробежался взглядом по напряженным лицам воинов и вздохнул. "Сначала стрелы с порохом, теперь этот сокрушительный залп. Как бы китайские фокусы не подорвали веру в успех этой моей затеи" - подумал он.

   Трусов среди новгородцев не было. Но какая бы битва не ждала впереди, каждому воину хочется ее пережить и вернуться домой. Умный командир просто обязан что-то сказать перед боем и воодушевить своих бойцов. Многие римские полководцы могли перед битвой такую речь "задвинуть", что измотанные и павшие духом легионеры забывали про страх и усталость, смыкали ряды, шли в атаку и просто сметали противника.

   "Речь будет, но чуть позже" - усмехнулся Олег.

   - Навались! - скомандовал он.

   Ратники уперлись в бревна, поднатужились, сооружение покачнулось, заскрипело и покатилось по льду.

   Эти последние метры Горчаков не отрывался от смотровой щели. Надо было встать на определенном расстоянии от вражеского укрепления, иначе подъемный мост до конца не опустится.

   - Колья готовь! - крикнул он, быстро обернувшись, и, сделав широкий шаг, нагнал отъезжающую стену.

   "Пора!" - решил Олег, увидев в просвет между матами, что до выстроенных в сплошную стену повозок осталось метра три.

   - Сто-ой! - гаркнул он развернувшись.

   По этой команде шестнадцать сильных воинов сунули толстые колья между спицами. Колеса провернулись, короткие концы кольев уперлись в днища телег, а длинные рванулись вверх, бойцы, навалившись грудью, буквально повисли на них. Одновременно с этим остальные ратники, бросив толкать башню, развернулись и уперлись в бревна, бывшие до этого у них за спиной. Сооружение дернулось и, заскрипев, встало.

   - Братья! - начал свою речь Горчаков. - Жестокий и коварный враг топчет нашу землю! - В такую минуту Олег даже не подумал, что по легенде он франк и не может называть Русскую Землю нашей. - Монголы и те, кто пришел с ними жгут наши города. Насилуют и убивают женщин и совсем еще девочек! На щедрой и привольной рязанской земле повсюду сейчас только дым и пепел. И если мы не сможем остановить врага, - повысил голос Горчаков, - он пойдет дальше, и снова будет резать и жечь! Поэтому здесь и сейчас, мы стоим не за Коломну или Владимир, мы сражаемся за всю Русь! - теперь голос Олега гремел так, что его, наверное, слышали и в соседних укреплениях. - Ныне мы сражаемся не только за тех, кто сейчас жив, но и за тех, кто еще не родился! И если не устоим, то наши внуки и правнуки станут рабами безжалостных пришельцев. Вы хотите этого?!

   - Нет! Не бывать тому! - зашумели воины.

   Горчаков не продумывал выступления и не искал подходящих слов. Нужные слова находились сами. И как это ни громко прозвучит, слова эти шли от самого сердца.

   - Помните братья, - продолжил Олег, - никто не живет вечно. Смерть приходит ко всем. И если мы сейчас встретим свою, то давайте сделаем это так, чтобы нас запомнили! Покажем иродам, на что мы способны! Поджигай! - скомандовал Горчаков помощникам огнеметчиков.

   Кремни застучали по железу. Посыпались искры. Один за другим вспыхнули комки вязкого пороха.

   - Руби! - рявкнул Олег, выхватывая из ножен длинный меч.

   Стоявшие у бортов воины взмахнули топорами, взвились концы перерубленных веревок. Подъемный мост передвижной крепости качнулся вперед, сначала медленно, потом быстрей. А достигнув критического угла, он словно бы сорвался и почти мгновенно рухнул краем на вражеские повозки.

   - Впере-ед! За Русь! В атаку! - прокричал Горчаков, вскидывая меч, в высоко поднятой руке.

   Возбуждение и боевой азарт захлестнули его с головой. Слово "атака" еще не вошло в употребление, но сейчас Олегу было на это наплевать. Он был в таком состоянии, что вполне мог крикнуть и: "За Родину! За Сталина!".

   Горчаков первым взбежал по пандусу и первым получил две стрелы. Одна гулко ударила в левый наплечник, слегка развернув Олега, вторая, угодившая в грудь, заставила его покачнуться. Горчаков слегка наклонил голову. "Не хватало еще, чтобы попали в смотровую щель" - подумал при этом он.