Черный спектр 2

— Да, но если мы будем знать об этом, то сможем что-то предпринять, чтобы не было напрасных жертв. Мы очень заинтересованы в том, чтобы вокруг барьера находились мирные территории. Война не нужна никому. От человечества уже ничего не осталось, а оно никак не может прекратить убивать себя.

— Человечество. — Ухмыльнулся староста. — Я уже начал верить, что все человечество это наша деревня. А тут вы… огорошили меня.

— Я вас понимаю, трудно осознавать, что обстоятельства поменялись, но лучше, чтобы это произошло заранее, а не когда времени на это не будет. Мы пойдем дальше, не обещаю, что совсем скоро, но в это лето точно, вернемся к вам еще раз, уже с оборудованием. Ваши дети снова смогут играть на улице.

Староста задумался. Его лоб перерезала широкая поперечная морщина. По сути, ему предлагали что-то вроде предательства тех, к кому он сам относился. Однако, он не знал чего ждать от подобных себе, а тут предлагали реальную помощь, в которой они так остро нуждались.

— Ладно, тащите свои железки, а мы маякнем вам в случае чего. Только не ждите, что мы будем топить за вас изо всех сил, если придут… ну, наши, типа наши. Нам ведь тоже жить хочется, пусть плохо, но жить.

— Я вас понимаю и ничего такого не требую. Просто дадите нам знать, что в вашей деревне появились люди и всё.

— Спасибо, что помогли пацанам рыбу донести. Они у нас скоро хребты надорвут на всех работах разом. — Староста поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Ника тоже поднялась и протянула ему руку.

— Приятно было пообщаться.

— Взаимно. — Староста неуклюже кивнул.

Ника вышла из «ласточкиного гнезда» и вдохнула свежий воздух полной грудью. Староста, провожающий ее, остался стоять в дверях. Замес махнул ему рукой. Со своей новой игрушкой — арбалетом в руках, он выглядел очень опасным. Ника подошла к нему и обернулась, чтобы помахать старосте на прощание. Вместо него она увидела в каждом окне по лицу человека с жадностью рассматривающих их. Ей помахал малыш. Ника ответила ему, послав воздушный поцелуй.

— Надо же, сколько их там. — Удивился Замес. — А ты чего-то начала странно пахнуть? — Он пошмыгал носом.

— Странно? Там воняет, как в свинарнике. Они на улицу выходить боятся.

— Если вам надо перейти на другой берег, под кручей стоит плот. — Выкрикнул староста.

— Спасибо! — Поблагодарила Ника. — Нам надо!

Под заунывный скрежет старого генератора они покинули странную деревню. По пути Ника рассказала Замесу о своем разговоре и обещаниях, данных старосте.

— Ты правильно поступила. — Одобрил ее действия напарник. — Хотя, у них есть шанс стать одними из нас и больше не думать о защите, которая может подвести.

— Ты про постепенное обращение?

— Ну, да. Когда-то этим не брезговали.

— Это когда было. Двадцать лет назад, когда люди еще не разбились на два лагеря. С тех пор между нами пропасть только расширялась. Вот ты бы хотел стать необращенным?

— Ни за что?

— Вот и они так думают. Сотрудничество — лучший вариант для всех.

— Это странно. Они же становятся свободнее после обращения. Это же полезный признак для выживания.

— Слишком много сделано для того, чтобы этого не захотеть. И рынки рабов тому самое наглядное подтверждение. У необращенных создается иллюзия, что они высшая каста, а мы — рабы, поэтому можно немного потерпеть неудобства. Хорошо, что эту деревню не тронула подобная идеология, иначе ребятам было бы еще тяжелее.

Отряд возник вокруг Замеса и Ники неожиданно, подтвердив свое умение маскироваться. Уля схватила своего возлюбленного за руку, словно не видела его целый месяц. Замес вежливо освободился от ее захвата, чтобы лишний раз не нервировать командира.

— Что за деревня? — Поинтересовался Шепот.

Ника вкратце рассказал обо всем, что видела и узнала.

— … у них есть плот, чтобы перебраться на ту сторону. Стоит воспользоваться их предложением. — Она кивнула в сторону деревни, закончив свой рассказ.

— Бедняги. — Пожалела их Таша. — Столько лет бояться выйти из дома. Одичали, наверное, совсем.

— Наоборот, одомашнились. — Возразил Чирок. — Они теперь ни к чему негодные, балласт.

— Не нам судить. — Мягко не согласилась с ним командир. — Раз выжили, значит, что-то умеют.

Отряд направился к деревне. Вернее, к обрывистому берегу, нависшему над рекой. Единственный пологий спуск имелся в ложбине заросшего оврага по обрыву которого вела узенькая, едва различимая в траве тропка. Чирок, как самый прыткий боец в отряде, пошел проверить путь. Вскоре раздался его фирменный одобрительный свист, имитирующие пение чирка-свистунка, за которое он получил свое прозвище.

Дно оврага заросло молодой порослью ивы, ветки которой на пути отряда были обильно опутаны паутиной. На уровне пояса высилась крапива, ждущая неловкого движения человека, чтобы ущипнуть его в открытую часть тела. Во влажных зарослях, в которых не ощущалось ни дуновения ветерка, стоял непроходящий гул насекомых, от мелкого гнуса до тяжело барражирующих жуков. Под ногами расползалась в стороны влажная глинистая почва, налипающая на обувь тяжелыми кандалами.