Черный спектр 2

— Через десять километров точно на восток выйдете к трассе, а еще через двадцать километров вам повстречается придорожный комплекс. В одном из ангаров будет стоять паровая машина, в которую достаточно залить воды, смазать, развести огонь и отправляться в путь. Трасса широкая и почти не тронутая природой. На всем пути ни одной точки Лагранжа поблизости.

— Спасибо, пап. Это очень хорошая помощь для нас. Чирок погиб. Что с Замесом и Улей мы не знаем.

— Они живы, хотя и ранены. Я им помог, и теперь они возвращаются назад, к барьеру.

— Как я рада это слышать. — Несмотря на состояние, Ника нашла силы искренне порадоваться за товарищей.

Она захотела задать отцу давно мучивший ее вопрос насчет судьбы паренька, за которым они шли. Выходило, что ему пришлось бы потерять биологическое тело, чтобы остаться в сфере. Помешала ей это сделать конвульсия, вывернувшая содержимое желудка. Ника едва успела отвернуться в сторону. Желудок сокращался несколько раз болезненными спазмами, а потом она ощутила прикосновение, от которого стало намного легче.

— Пап, паап.

Ника захотела поблагодарить отца за помощь, но не услышала ответ. Вместе с прекращением интоксикации, оборвалась и связь. Однако на душе осталось приятное чувство оставленное общением с отцом, улучшившимся самочувствием и четким планом на основную часть операции.

Время до окончания смены под хорошее настроение пролетело быстро. Ника разбудила Ташу, забралась в ее нагретый спальник и уснула до утра. Проснулась от шума ветра, треплющего кроны берез. Шепот уже не спал, строгал мелкие чурочки, чтобы развести небольшой костерок для кипятка, от которого не должно было быть дыма. Днем, поднимающийся из леса дым, мог выдать их.

— Шепот, кажется, ты скормил мне вчера поганку. — Сообщила она.

— Не может быть. С чего ты взяла?

— Мне было плохо и рвало, но благодаря какому-то их действию, я услышала отца.

— А это не галлюцинация? — Забеспокоилась Таша.

— Не похоже, и легко будет проверить.

— Что он тебе сказал? — Шепот придвинулся ближе.

Ника рассказала содержание ночного разговора.

— Паровая, блин, машина. — Шепот задумчиво потер подбородок. — Уже страшно.

— Ничего страшного, мы разберемся. — Ника была полна оптимизма. — Даже если она сломается, у нас есть четкий маршрут и ориентир.

На завтрак Ника смогла попить чай из смеси трав, которую готовили в общине. От мыслей о еде ей становилось плохо. Кожа до сих пор хранила бледность, а любое усилие вызывало обильный пот.

— Да уж, с грибами стоило быть осторожнее. — Шепот признал свою ошибку, когда с утра проверил грибные места. — Однако, нет худа без добра. У нас есть план.

Он забрал рюкзак Ники и под ее слабые протесты взвалил на себя оба. Как и обещала командир отряда, дорога появилась через два часа ходьбы строго на восток. Широкая трасса в два ряда машин в каждую сторону сохранилась в приличном состоянии. Асфальтовое покрытие местами имело почти первозданный вид. Грязь, благодаря потокам дождевой и талой воды, создала на дороге удивительные зигзагообразные рисунки-наносы, которые облюбовали семена трав. Чахлая растительность, кое-как закрепившаяся в тонком слое нанесенной грязи и питающаяся ее веществами, нещадно трепалась всеми стихиями.

Машины вдоль обочин, покрытые ржавчиной и грязью, почти слились с дорожным покрытием в один цвет и доживали последние годы в своей первоначальной форме. А многие, в особенности большие грузовики, потеряв истлевшие тенты, выглядели как обглоданные волками скелеты животных. Тысячи тонн металла ржавели под солнцем ненужные человечеству, занятому смертельными разборками между собой.

Шепот иногда подходил к машинам, у которых остались целыми стекла, разбивал их, чтобы осмотреть хорошо сохранившиеся внутренности и поживиться. Но салоны машин, опрятные на первый взгляд, превращались в труху от легкого прикосновения, как и их содержимое. Держался только пластик, покоробившийся на жаре и больше от времени. Шепот не остался без подарка. Так как большая часть автомобилей застряла на этой дороге в первый день появления черного спектра и бегства людей из больших городов, то во многих остались собранные в сумки вещи. В основном еда и одежда, ставшие непригодными, но были еще и изделия, прекрасно пережившие более четверти века.

Ему достался складной нож из хорошего нержавеющего металла и алюминиевой рукоятки с камуфлированной раскраской. Лезвие, длиной в ладонь, с зазубринами с одной стороны и изгибающимся косым кончиком, сделано было будто вчера. В него можно было смотреться, как в зеркало. А острие лезвия спокойно отсекало тонкий стебель травы, не покачнув его. На рукоятке имелся зажим для крепления ножа к ремню, куда Шепот его и повесил, прикрыв курткой.

— Благодарен нашим предкам, за то, что умели делать такие вещи. — С благоговением в голосе произнес Шепот. — Сохраню его для потомков, чтобы видели, к какому уровню стремиться.