Черный свет

– Кажется, да. Жарков однажды обмолвился, что возникли проблемы, и результаты оказались не совсем такими, как ожидалось. – Женщина нахмурилась, словно что-то припоминая. – Кажется, он говорил о монете.

– О монете? – удивился Самсонов.

– Да.

– При чем тут это?

– Две стороны – так он сказал.

– Нельзя ли поконкретнее?

– К сожалению, нет. Я пыталась расспросить Жаркова, но он заявил, что и так слишком много болтает. Заказ-то был секретный, сами понимаете.

– Кто может знать название азиатской компании, поручившей исследование «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»?

Анна Шварц покачала головой:

– Не имею представления. Но в нашей компании вы сведений об этом не найдете.

– Почему?

– Если записи и существовали, они уничтожены атакой вируса.

– Кто принимает такого рода заказы?

– Кто-то из высшего руководства. Тот, кто поручил Жаркову заниматься этими исследованиями.

– И о ком речь?

Анна Шварц поджала губы.

Было заметно, что ей очень не хочется отвечать на этот вопрос. Она остановила взгляд на керамической кадке в углу комнаты, в которой росла небольшая раскидистая пальма с сочными мясистыми листьями. Ее ствол был мохнатым и производил из-за этого отталкивающее впечатление – словно растение было скрещено с животным и породило мутанта.

– Это Петер Лунд, – произнесла, наконец, Анна Шварц.

– Экспат?

– Да.

– Какую должность он занимает и как его найти?

– Про должность ничего не знаю. А искать его надо там, где вы уже были, – в здании «Фармасьон Прайвит Энтерпразис». Спросите на охране, вам скажут, где его кабинет. Только запишитесь на прием, а то можете его и не застать.

– Он редко бывает на рабочем месте?

– Он часто разъезжает по России и за границей бывает регулярно.

– Вы его хорошо знаете?

Анна Шварц покачала головой.

– Видела пару раз. Мы даже не были представлены.

– Но Жаркову он поручил исследования?

– Они, насколько мне известно, тоже не были хорошо знакомы. Петер Лунд выбирает ученых, исходя из отчетов, которые для него составляет секретарь. Так он распределяет заказы.

– А Жарков был в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис» на хорошем счету?

– Очень.

– Значит, «Ультрафиолет» был серьезным и сложным исследованием?

– Думаю, да.

– Откуда вы знаете, как Лунд выбирает…

– Мне рассказал его секретарь, – перебила Анна Шварц. – Он русский, его зовут Кирилл Денисов. С ним я неплохо знакома.

– Насколько?

Женщина усмехнулась и хотела что-то сказать, но передумала. Вместо этого она после непродолжительной паузы ответила:

– Ничего личного, но по работе пересекались регулярно. Хороший парень, мне кажется.

– Он может что-нибудь знать о секретных проектах?

– Нет, что вы. Он только документацией занимается. В основном статистика, сбор сведений и все в этом роде.

– Ясно, – Самсонов окинул женщину взглядом, пытаясь понять, действительно ли она выложила все, что знает, или оставила что-нибудь про запас. – Хотите рассказать что-нибудь еще? – спросил он.

Анна Шварц пожала плечами.

– Вроде нет.

– А как насчет лаборатории?

– Вы о чем?

– Где проводились исследования? В «Фармасьон Прайвит Энтерпразис»?

– Ах, это. – Женщина понимающе кивнула. – Нет, на базе нашей компании такими вещами не занимались. Всегда арендовались площади.

– И где оборудовали лабораторию для «Ультрафиолета»?

– Не знаю. Кажется, этим занимался Горштейн.

Самсонов едва не подскочил, услышав знакомую фамилию. Ему стоило немалого труда взять себя в руки.

– Горштейн?

– Ну, да. Он занимался подбором и обустройством подобных лабораторий. Неофициальных.

– Но он же никогда не работал в «Фармасьон Прайвит Энтерпразис».

Анна Шварц многозначительно улыбнулась:

– Естественно! Чем меньше связей между ним и «Фармасьон Прайвит Энтерпразис», тем лучше для компании.

– Понятно. Но, насколько мне известно, сейчас он несколько не в форме. Маразм.

– Да, в последнее время ему пришлось передать свои обязанности племяннику. Кто бы мог подумать, что так сложится судьба? Гениальный специалист, истинный ученый – и подобное завершение карьеры, – Анна Шварц сокрушенно покачала головой.

Самсонов медленно кивнул. Ему показалось, что ситуация постепенно проясняется.

– Последний вопрос, – сказал он.

– Валяйте.

– Ваши татуировки. Что они означают?

Анна Шварц удивленно приподняла брови.

– Ничего особенного. Делала их давно, года четыре назад. Это биомеханика.

– Как вы сказали?

– Биомеханика. Есть такое направление в искусстве.

– А поподробнее?

– Зачем вам?

Самсонов и сам не знал толком, почему спросил женщину о наколках. Возможно, из-за того, что его представления об ученых не ассоциировались с татуировками, а он привык обращать внимание на такие вещи.

– Любопытно, – сказал Самсонов, обезоруживающе улыбнувшись.

Анна Шварц усмехнулась в ответ.

– Ну, хорошо. Мои картинки символизируют организм, который, по сути, является механизмом. Работает по тем же законам. Я увлекалась этой теорией когда-то, ясно?

– Теперь так не думаете?

– Все несколько сложнее. Организм – это не только плоть.

– А что еще? Душа?

– Характер, поведение. Социальные модели. Много чего. Есть что изучать, короче говоря.

– Я думал, вы занимаетесь генетикой.