Черный свет

– Именно. А! Вспомнил. – Охранник радостно улыбнулся. – Был еще один товарищ, но он к профессору не поднимался, только выяснил, каково состояние у старика.

– Что за товарищ? – насторожился Самсонов.

– Откуда я знаю? – пожал плечами охранник. – Какой-то нервный. Когда я сказал, что Горштейн в маразме и ничего не соображает, он расстроился и смотался. Правда, прежде попросил разрешения позвонить с больничного телефона. Заявил, что его мобильник разрядился.

– Скорее всего, это был Мартышкин, – сказала Марго.

Самсонов кивнул:

– Да, похоже на то.

– Он, кстати, еще столкнулся с тем, который под двоюродного племянника косил, – сказал вдруг охранник.

– Они были знакомы?

– Ну, да. Узнали друг друга.

– Имена или фамилии при этом прозвучали?

Охранник отрицательно покачал головой.

– Кажется, оба очень удивились. Они отошли поговорить, а потом тот, которого вы назвали Мартышкиным, отправился звонить.

– А второй?

– Он с ним пошел. Потом они вдвоем и свалили.

– Никто из этих людей раньше не приходил проведать Горштейна? – спросила Марго.

Тот отрицательно покачал головой.

– Нет. Интересно, что им всем вдруг понадобилось от старика.

– Наверное, то же, что и нам, – сказала Марго.

– Я могу идти? – спросил охранник, пару секунд помолчав.

– Постойте, – Самсонов порылся в карманах и достал фоторобот того, кто порезал его в доме Юкина. – Узнаете этого человека? – Он протянул листок охраннику.

Тот внимательно рассмотрел рисунок.

– Похож на того, который выдавал себя за двоюродного племянника, – сказал он.

– У вас хранятся записи с камер наблюдения? – спросила Марго.

– Нет. Все перезаписывается каждые восемь часов. Сколько времени вам нужно, чтобы поговорить с Горштейном? Я вернусь, чтобы проводить вас до выхода.

– Думаю, минут пятнадцати должно хватить.

– Кстати, – сказал вдруг охранник, уже берясь за дверную ручку, – я вспомнил, что Горштейн пару раз говорил о пестрых людях.

– О ком? – переспросила Марго.

– «Пестрые люди» – так он сказал.

– А поконкретнее?

– Тайные знаки на пестрых людях – кажется, что-то в этом роде. И еще о невидимых письменах. Больше ничего в голову не приходит.

– Ладно, – проговорил Самсонов. – Спасибо.

– Не за что, – кивнул охранник.

Он засек время и вышел.

Марго села на стул, придвинув его к кровати. Самсонов встал у изголовья. Некоторое время он вглядывался в лицо старика. Оно показалось ему очень древним – словно на кровати лежал не живой человек, а кукла с восковой маской, на которой вырезали глубокие, четкие морщины.

Наконец Самсонов сказал:

– Леонид Дмитриевич, что вы знаете про черный свет?

Голова Горштейна резко дернулась вправо, прозрачные глаза устремились на Самсонова.

– Знаки! – проговорил он высоким каркающим голосом. – Письмена!

– На цветных людях?

На пергаментных губах Горштейна дрогнула слабая улыбка:

– Да-а!

– Что это значит?

– Солнце слишком… жжет!

Самсонов переглянулся с Марго.

– Вы знаете, кто такие «ключи»?

– «Ключи»? – переспросил старик, дважды моргнув. – Их четверо.

– Да, четверо. Почему они называются «ключами»?

– Дубликаты.

– Дубликаты?

– Конечно. Нужно много копий, чтобы ничего не пропало.

– Они все… одинаковые? – недоверчиво спросил Самсонов.

– Абсолютно! – Старик широко усмехнулся. – Прятаться в темноте не придется, если все исчезнет! Я не хочу… и так всю жизнь! – Горштейн зажмурился, его тонкие пальцы задрожали.

– Успокойтесь! – поспешно сказала Марго. – Вам не нужно прятаться. Здесь вы в безопасности.

– Я – да! – проговорил старик, открывая глаза и блуждая взглядом по комнате. – А вы?! Вы уже чувствуете жжение? Солнце испепелит вас, как вампира!

– У вас ксеродерма. Вы об этом говорите? – вмешался Самсонов.

– Нет! Не о себе. О других!

– О ком?

– О ком угодно!

– Ладно, давайте вернемся к «ключам», – сказал Самсонов. – Что за письмена они прячут?

Горштейн неожиданно захихикал.

– Много, очень много! Мелко-мелко написаны знаки! Никто не видит, только… – Он резко замолчал, лицо его окаменело.

– Что «только»? – быстро спросил Самсонов.

– Ничего!

– Леонид Дмитриевич, это очень важно, – сказала Марго. – Помогите нам понять, что происходит. Кто-то убивает людей, которых вы называете «ключами».

– Важно, – согласился старик. – Очень важно, чтобы никто не читал тайные знаки.

– Люди умирают, – повторила девушка.

– Могут, – проговорил Горштейн. – Солнце сжигает до костей. Кажется, что кожа сворачивается, словно береста в костре.

Марго взглянула на Самсонова.

– По-моему, мы от него ничего не добьемся.

– Надо попытаться, – возразил тот. – Чего вы боитесь? – обратился он к Горштейну.

Старик пошевелил губами.

– Ультрафиолета, – сказал он.

– Почему?

– Он уничтожает кожу.

– Почему? – повторил Самсонов.

Старик вдруг легко приподнялся на локтях и сел.

– Спрятать! – беспокойно проговорил он, порываясь встать с постели. – А еще лучше – уничтожить! «Ключи» умирают? – Он посмотрел Самсонову в глаза. – Это хорошо! Да, это правильно! Жаль, но так лучше для всех.

– Подождите, куда вы? – Марго попыталась удержать Горштейна, но тот оттолкнул ее с неожиданной силой.

Пришлось Самсонову прижать старика к кровати. Тот бился и хрипел, потом вдруг затих.

– Куда вы собрались? – спросила Марго.