Черный свет

– Я так и поняла. Как ты там сказал? «Свет у беззаконного потухнет, и…» Что дальше?

– «… и не останется искры от огня его», – закончил Поленов. – В Иове много про свет сказано.

– Охотно верю. Надеюсь, обойдемся без примеров?

– Я других дословно не помню.

– Слава богу! – Марго стряхнула пепел в блюдце и хлебнула кофе. – Я предпочитаю просто погружаться в работу с головой. Срастаюсь с ней. Словом, обхожусь без того, чтобы подкреплять себя лозунгами.

– А мне иногда помогает, – ответил полицейский. – Хотя, если честно, редко. Так-то я без особого энтузиазма… – он не договорил, смущенно закашлявшись.

Марго допила двумя большими глотками кофе, бросила в чашку окурок и встала.

– Ладно, мне действительно пора. Было приятно поболтать о высоких материях, но низменные обязанности призывают меня. – Она улыбнулась. – Так что пойду я.

Поленов тоже поднялся.

– Ладно-ладно, уже собираюсь. Дай мне пару секунд, и поедем.

– Только до моей машины.

Полицейский кивнул:

– Конечно, как скажешь.

– Надеюсь, все промили из меня за ночь выветрились, – улыбнулась Марго, пытаясь шуткой сгладить необходимость так быстро исчезнуть.

– Уверен, что да.

– Давай скорее, ладно? – проговорила Марго, уже направляясь в прихожую.

* * *

Самсонов несколько секунд глядел на издающий короткие гудки мобильник, затем положил его на стол перед собой и откинулся в вертящемся кресле. Было очевидно, что у Марго кто-то есть. Он ощутил очередной укол ревности, хотя понимал, что не имеет на это никакого права. Впрочем, при чем тут это? Чувствам, как говорится, не прикажешь.

Самсонов резко встал и налил себе кофе. Дома он попить не успел, и теперь приходилось довольствоваться растворимым.

Самсонов уже пожалел, что позвонил Марго. Лучше бы подождал, пока она сама явится на службу. В голову пришла мысль, для следователя почти крамольная – что иногда незнание предпочтительнее.

Самсонов сел в кресло и, глядя в окно, принялся пить кофе маленькими глотками.

Он считал, что поиски Бориса Горштейна нужно начинать с близких. Таковых, насколько ему было известно, имелось двое: отец и Анна Шварц. Первый был не в себе и содержался в клинике. Туда якобы умерший Борис Горштейн едва ли решится снова заявиться – хватит с него и того, что столкнулся в клинике с Мартышкиным. Понимать должен, что полиция про это уже выяснила и могла устроить засаду. Нет, к отцу он не сунется. Да и зачем? Он располагает всеми нужными сведениями об «Ультрафиолете».

Анну Шварц убийца вполне мог уведомить о том, что смерть его была ненастоящей. В таком случае они наверняка виделись, и довольно часто. С другой стороны, не факт, что Борис Горштейн, покончив с прежней жизнью, не отказался и от прежней любви.

И все же Самсонов был почти уверен, что у Анны Шварц и Бориса Горштейна была маленькая тайна: наверняка они встречались после его мнимой гибели. В таком случае она просто не могла не знать, кто охотится на «ключей» и уничтожает все следы «Ультрафиолета». Получается, покрывала и пособничала. С какой целью? Считала, что так будет лучше? Благородные цели часто приводят к насилию. Быть может, так получилось и на этот раз? Или это любовь, сквозь пальцы смотрящая на любые зверства объекта своего обожания?

Самсонов допивал третью кружку кофе, когда появилась слегка раскрасневшаяся Марго – «должно быть, бежала вверх по лестнице», – решил он.

– Ну, выкладывай по порядку! – потребовала девушка, входя в кабинет и падая на диван. Искусственная кожа жалобно скрипнула. – Горштейну помогли инсценировать смерть спецслужбы? Он был в разведке и вдруг решил уйти на вольные хлеба, сделать доброе дело – порешить «ключи», чтобы избавить человечество от заразы?

Самсонов усмехнулся:

– Об этом ты думала по дороге сюда?

– О чем же еще?

– Ну, так ты ошиблась!

– Неужели? – Девушка разочарованно хмыкнула и достала из сумочки сигарету. – Жаль. А я хотела поразить тебя чудесами проницательности.

Самсонов сдержанно улыбнулся. Все-таки ревность заставляла его чувствовать по отношению к девушке холодок.

– Горштейн справился сам, без помощи спецслужб. Оказывается, его конвой сопровождал во время Албанской кампании колонну грузовиков с оружием, и весь груз пропал. Вместе с людьми. Через четыре дня водители и двенадцать человек солдат были обнаружены в ущелье. Восемь человек, включая Бориса Горштейна, пропали без вести. Считалось, что их захватили вместе с оружием, а затем казнили. Но тела не нашли.

– Значит, Горштейн выбрался из плена?

– Я думаю, не просто выбрался и не совсем из плена.

– В смысле? – Зажигалка в руке Марго замерла на полпути к сигарете. Пламя затрепетало от ее близкого дыхания.

– Наверняка Горштейн и организовал пропажу оружия. Или участвовал в сговоре. Словом, неплохо нажился на продаже груза.

– Это твое предположение?

– Если он сбежал из плена, то зачем скрываться и жить по новым, поддельным документам?

– Амнезия, например.

– Все забыл, потом вспомнил и тут же принялся мочить людей с невидимыми татуировками? – Самсонов поморщился. – Не катит.