Черный телефон

Вот только главному судье нет смысла советоваться с Коминсом. Никаких сомнений, что наш Рамон Диего махнул над пластиной дома, а потом ловким движением кистей попытался вернуть биту обратно – вроде как ничего и не было. Хотел надурить судью. Увы, каждый зритель видел замах, и каждый понял, что Рамона ввел в заблуждение бросок с наклевом – мяч задробил, не долетев до зоны удара. Все видели, только папа не видел.

Наконец папа, бросив еще несколько слов Коминсу, отправляется на скамейку. Покорно пройдя полпути до кромки поля, он вдруг резко разворачивается и кричит «До встречи!» главному судье, сметающему маленькой щеткой пыль с пластины дома. Уэлки нагнулся, так что папа говорит с его огромной жирной задницей.

Толстяк судья оборачивается на крик, смешно подпрыгнув вверх на целый фут, и грозно тычет пальцем в сторону боковой линии, изгоняя отца. Тот швыряет бейсболку в пыль и большими прыжками несется обратно к дому.

По взъерошенной прическе отца сразу видно – разъярен. Шесть иннингов он прятал шевелюру под бейсболкой, а теперь взмокшие от пота волосы торчат в разные стороны. Порывы ветра, гуляющие по Детройту, довершают дело: с одной стороны волосы прилизаны, а с другой – встали дыбом, словно отец лег спать с влажной после душа головой. Мокрые пряди прилипли к загорелой шее. Папа срывается на крик, и его лохмы гневно топорщатся.

– О господи, только посмотрите на него, – вздыхает Мэнди.

– Вижу, – откликается мама, – еще один эффектный кадр с Эрни Фельцем для нарезки лучших эпизодов матча.

Уэлки скрещивает руки на груди. Он уже все сказал и теперь лишь прожигает отца взглядом прищуренных глазок. Отец пинает землю носком кроссовки. Коминс снова втискивается между противниками, однако папа вновь бьет ногой по кочке, швыряя в судью комья земли, срывает с себя куртку и бросает ее наземь. Теперь он пинает свою куртку, добивая ее до линии третьей базы, потом поднимает и кидает ее в сторону дальней части поля. Неважно, что куртка пролетает лишь пару футов. Несколько игроков команды «Тигров» собираются в круге подачи. Игрок второй базы зажимает перчаткой рот, чтобы папа не заметил его ухмылку, и оборачивается к группе отдыхающих партнеров. Его плечи трясутся от смеха.

У стенок скамейки запасных выстроены три штабеля стаканчиков для энергетика, и папа одним взмахом руки разбивает эти башенки, разбрасывая стаканы по полю. Сумки-холодильники с напитками он не трогает – ребятам после игры захочется пить, – зато швыряет в игровую зону бейсбольный шлем, и тот докатывается по траве аж до третьей базы. Отец вне себя: кричит что-то в сторону Коминса и Уэлки, вылетает со скамейки запасных и убегает со стадиона. Нет, не убегает – он вновь появляется на самом верху лестницы, словно чудак в хоккейной маске из того ужастика. Уж думаешь, что с этим жалким существом покончено, его страдания завершились, и дальше фильм пойдет без него – ан нет. Он оживает снова и снова, и опять убивает.

Отец вытаскивает из стойки кучу бейсбольных бит и мечет эту гремящую груду на поле. Стоя у прохода, он кричит и визжит, брызгая слюной, пока из глаз у него не начинают течь слезы. Один из игроков, подобрав отцовскую куртку, доносит ее до скамейки запасных, но к отцу подходить опасается, так что папа сам подбегает к нему и вырывает куртку у парня из рук. Выкрикивает еще пару ласковых в адрес судей, надевает куртку наизнанку и теперь уж исчезает окончательно.

Я со свистом набираю воздух – оказывается, все это время невольно задерживал дыхание.

– Ну и сцена, – качает головой тетя.

– Пора купаться, малыш, – говорит мама, запустив ласковые пальцы мне в волосы. – Самая интересная часть игры позади.

Пройдя в свою комнату, раздеваюсь до трусов и иду по коридору к ванной, когда оживает телефон. Я мигом сворачиваю в родительскую спальню и, бросившись животом на кровать, хватаю телефон с журнального столика.

– Дом Фельцев.

– А, Гомер, – говорит папа. – У меня тут выдалась минутка. Решил позвонить, пожелать тебе спокойной ночи. Игру смотрел?

– Угу, – отвечаю я, втягивая в рот дурацкий кап-кап.

Не хотел, чтобы папа услышал хлюпанье. Нет, все же услышал…

– Ты в норме?

– Это все мой рот. Ничего не могу с ним поделать.

– Что, так скрутило?

– Да нет.

– Кто там, солнышко? – кричит мама.

– Папа!

– Тебе тоже показалось, что он вовремя остановил замах? – напрямик спрашивает папа.

– Сначала не понял, но на повторе видно, что не успел.

– Ах, черт! – огорчается папа, и в этот миг мама берет параллельную трубку на кухне.

– Привет, – говорит она. – Нам звонят из «Железной выдержки»?

– Как у вас дела? – отвечает папа. – Вот, воспользовался свободной минуткой, решил пожелать сыну доброй ночи.

– По-моему, насчет свободной минутки ты поскромничал.

– Не стану утверждать, что вел себя подобающим образом.