Черный телефон

Давид сам от себя не ожидал такой проповеди, потому испуганно умолк, отвлекшись на спасительный пейзаж с архитектурой. Дома здесь были разношерстные — и дорогущие, помпезные, и простенькие, без излишеств. Соответственно им и заборы — с размахом и высотой либо старенькие, через которые все имение гостеприимно просвечивало. Из-за одной такой ограды неслись голоса и смех.

— Сыграй, ты обещал! — услышал Давид обрывок женской реплики.

— Обещать я мог только не ворочаться в гробу! — ответил ей насмешливый мужской голос. И этот голос был явно знакомым. Давид присмотрелся. Он увидел только дачный плетеный столик, женщину, а на столе — большой футляр. Очень знакомый… Женщина тоже была знакомой. Редактор Арсеньева! Надменно-кокетливая тетка, с которой удалось перекинуться словом на роковом «скандинавском» вечере. Во дела! В дурацком розовом спортивном костюме… Она что, тоже облюбовала эти места? Соседка Родиона. И такое соседство пропадет зря — ведь Родик не литератор…

И вдруг невидимый из-за деревьев насмешник заиграл. Это были звуки саксофона. Мелодия не вполне стройная, но узнаваемая. «Рок вокруг часов»… Ну конечно! Давид прекрасно знал и того, кто играл… ему было необязательно его видеть. Но самым важным для него в это мгновение стал раскрытый футляр из-под инструмента. Он вдруг понял, кто убил Семена Штопина. Точнее… кто участвовал в этом убийстве. Только вот неясен мотив. Но с такими жертвами, как Штопин, так ли это важно… тирана убивают за то, что он тиран, какие еще нужны мотивы!

Вот они, окольные пути Господа… Надо было приехать на дачу Родиона, чтобы многое понять. Но понять — не самое страшное. Вот доказать то, во что самому не очень-то хочется верить. То, что всего лишь догадка. Остаться бы с нею наедине. Использовать ее как сюжет, основанный на двойном значении слова «трость». Только теперь волны ассоциаций выбросили из недр сознания подсказку. Спасибо Черному телефону! Телефон, домашний и мобильный, большой и маленький… Трость, которая впилась в Давидову память, тоже слово с двойным дном! Трость — это еще и маленькая деталь в саксофоне. Как было бы чудесно написать основанный на этом изящный детектив! А потом еще один… ведь это именно тот жанр, величие которого не испорчено претензиями на большую литературу.

Но видимо, даже таким непретенциозным мечтам преграждают путь надменные тетки в розовых костюмах, которые на людях одеваются с безупречным вкусом, но тайно любят плебейские оттенки. И чтобы их хорошенько имели где-нибудь за баней…

Нет, долой грубые житейские мысли. Давиду нет никакого дела до Арсеньевой. Ему сейчас важно другое — донести свою версию до Бэллы Максимовны. Потому что если версия верна, то некто в опасности. Некто… один или двое. Насчет второго Давид не был уверен. Хотя о чем это он! Он в принципе не может располагать такой роскошью, как уверенность!

И пожалуй, сейчас ему нужна вовсе не Бэлла. Давид вообще не очень доверял начальникам, ибо они накрепко повязаны с системой, какими бы ни казались прогрессивными бунтарями. Бывают, конечно, на свете боссы с человеческим лицом, в трудный момент протягивающие руку помощи. Но рука дающая легко превращается в руку карающую. Кроме того, Давид полагал, что Бэлла не воспримет его догадку всерьез. И даже если воспримет — что с того? Наверняка будет настаивать на законности. А дальше — страшно и подумать. Штопин сломает жизнь добрым людям. Убийцу надо спасать от жертвы. В данном случае именно так! Но окажутся ли все, причастные к этой истории, единодушны в этом намерении? Победит ли высшая справедливость неумолимую коррумпированную Фемиду?

Давид взглянул на часы. За сколько он доберется до города? Вчера с ветерком доехали на тачке, легко расставшись с деньгами на кураже, а сегодня придется киселя хлебать на электричке или на маршрутке. Но сегодня еще суббота, а ее вечер разве не звездный час человечества? Он набрал номер и приготовился к уговорам, но о встрече договорился неожиданно быстро. Любопытство — страшная сила, давно обогнавшая красоту.

Таня ждала его в кафе с любимой ехидной фразой о том, что по детективным правилам его должны были прикончить по дороге к ней.

Разве можно по телефону признавать себя разгадавшим убийство!

— А что же я должен, в любви признаваться, чтобы вытащить вас… тебя… из лона семьи в эту забегаловку? Я всегда честен, и это мне еще ни разу не повредило.

— Просто ты еще слишком молод, — усмехнулась Таня. — Все впереди. Итак, насколько я понимаю, на сегодня у нас убийца Птенчик… Точнее, снова он! Ты ведь его давно подозреваешь…