Черный трибунал

— Позавчера, тридцатого ноября, в половине девятого вечера, на перекрестке 3-го Транспортного и 1-й Рыбинской, то есть в двух километрах от «мазды», в которой был обнаружен труп Шацкого, и в трех с половиной километрах от того места, где вы полчаса безрезультатно прождали бордовую «Ниву», произошла автомобильная катастрофа, — начал Богомолов подчеркнуто официальным тоном, глядя то на одного, то на другого собеседника.

— Да, мы, когда возвращались с перекрестка, заметили зеленый «гольф», который в столб воткнулся, — вставил Андрей, не понимая, какое отношение может иметь эта авария к теме беседы.

— К счастью, на месте дорожно-транспортного происшествия оказался патрульный автомобиль ГИБДД ВАЗ-2106, бортовой номер которого двадцать девяносто четыре. Водитель, капитан милиции, фамилию которого установить не удалось, вместе с одним из пассажиров отвезли пострадавшего в больницу. Сын владельца «фольксвагена» хотел было узнать фамилию милиционера, однако тот почему-то поспешил скрыться…

— Вот как? — едва ли не хором воскликнули Савелий с Вороновым.

— Интересно, не правда ли? — усмехнулся Богомолов. — Благодарный молодой человек позвонил на пульт, попросив разыскать скромного героя, инспектора на патрульной машине с бортовым номером двадцать девяносто четыре.

— И такого конечно же не нашлось… — почему-то предположил Савелий.

— С тобой очень трудно становится работать, — грустно заметил генерал.

— Ничем тебя не удивишь… Но и тут ты оказался прав: в автопарке Московского ГИБДД такого автомобиля нет. Так же как и в других подразделениях. Спустя полчаса коллеги из МВД связались с нами, к месту аварии была выслана опергруппа. И по горячим следам выяснила очень любопытные вещи…

— Что именно? — прищурился Говорков, уже предчувствуя, что они близки к разгадке главного.

— Во-первых, человек, выдававший себя за инспектора ГИБДД, оставил в салоне аварийной машины отпечатки пальцев. А во-вторых, сын и сноха пострадавшего составили довольно подробный портрет. Вот, полюбуйтесь…

С этими словами Константин Иванович включил компьютер, несколько раз щелкнув мышкой, и на экране появилось изображение фоторобота. Худое лицо, благородный высокий лоб, тонкие, поджатые губы, глубоко посаженные глаза…

Милицейская фуражка, водруженная на голову, совершенно не гармонировала с портретом мужчины.

— Никого не напоминает? — чуть склонив голову набок, поинтересовался Богомолов.

— Постойте, постойте… — Савелий подсел к компьютеру поближе. — По-моему, это… Лютый? Бывший лидер бывшей сабуровской группировки? Не может быть!

— Я тоже сперва подумал, что ошибаюсь, — спокойно согласился Константин Иванович. — И потому затребовал из картотеки его отпечатки пальцев. В свое время господин Нечаев Максим Александрович служил у нас, на Лубянке. Правда, чинами не вышел — ушел в действующий резерв старшим лейтенантом. Затем попал на специальную зону под Нижним Тагилом, так называемую «Красную Шапочку». После зоны объявился в Сабурове. Что было дальше, вам известно. Но затем следы его затерялись. Тем не менее кое-что осталось. Так вот, дактилоскопическая экспертиза утверждает, что отпечатки пальцев, обнаруженные в салоне разбитого «фольксвагена», могут принадлежать только ему. Ошибка исключена: мы дактилоскопировали и пострадавшего, и пассажиров.

— Может, он оставил свои отпечатки в «гольфе» когда-нибудь раньше? — недоумевал Бешеный.

— Думали и об этом. Исключено. Машина несколько месяцев простояла в гараже, никто к ней не прикасался. Да и отпечатки свежие, незатертые. Он это!

Точно он, никаких сомнений! — Богомолов поджал губы. — И фоторобот весьма схож, и отпечатки пальцев. Факты, как говорится, вещь упрямая.

— Ну, допустим, Константин Иванович, — не сдавался дотошный Савелий, — мы установили личность лжеинспектора. Но где связь «капитана» ГИБДД Нечаева с безвременной кончиной нашего верного соратника Щацкого, ответственность за которую взял на себя «Черный трибунал»?

Богомолов загадочно улыбнулся.

— Много ты знаешь, Савелий, да не все. Заметил один человек, как Нечаев Шацкого штрафовать собирался, а когда машину Лютого по отделам ГИБДД искать начали, он и припомнил одинокого инспектора и «мазду», водителю которой как будто стало дурно… Так что не волнуйся, связь обнаружена и нет никаких сомнений в том, что Нечаев-Лютый — боевик «Черного трибунала».

Если бы Савелию Говоркову сказали, что киллерами «Черного трибунала» подвизаются министр внутренних дел или почтенный лагерный вор, он удивился бы куда меньше.

Офицер спецслужб, сколотивший одну из самых могучих преступных группировок, — такое вполне вписывалось в сегодняшние российские реалии. Но преступный авторитет самого высокого уровня, ставший рядовым исполнителем?

— Бывает же такое… — только и смог проговорить Бешеный и, повинуясь какому-то непонятному чувству, обернулся не к генералу, а к Воронову:

— Андрюшка, помнишь, я тебе рассказывал о сабуровских… Ну, когда в Ялту с Вероникой ездил?!

— Еще бы! — вздохнул тот.