Черный цветок

Чем ближе Тамара приближалась к ферме, тем сильнее становился запах навоза и свежего чернозема. Мычания коров с одной стороны и ржание лошадей с другой.

Неожиданно раздался рев заводившегося трактора. Похоже, Степка решил замолить перед председателем грехи за вчерашнюю промашку. Встал спозаранку.

Девушка улыбнулась. Она надеялась, что парень на самом деле одумался и взялся за ум. Подошла к высокой двери открыла ее и вошла в огромный хлев.

– Тамарка! Ну-ка хватай веревку! Мурка наотрез отказывается доиться! Я и так, и этак! Ни в какую! Если не совладаем, придется вызывать Матвеича.

Мария, полная низкорослая женщина, возраст которой перевалил за пятьдесят, стояла около коровы и пыталась пристроить к ее вымени доильный аппарат. Животное пиналось и не собиралось уступать доярке. При этом громко мыча, словно его собирались вести на убой.

Не растерявшись, Тома подбежала к дощатой стойке, сняла толстую веревку и направилась к Марии.

– Ах, ты ж… Вот зараза! Не дается! – выругалась женщина после очередной попытки. – Ну, подожди у меня!

Она выхватила у подбежавшей Тамары веревку, приспособила ее и когда корова потихоньку стала успокаиваться, гордо выпрямилась и вытерла со лба пот:

– Так – то! Ишь удумала! Видать вчера где – то пересеклась с Бураном, – Мария погрозила корове пальцем. – Ну, я тебе устрою…

Девушка подошла к животному и погладила его по носу. Корова с готовностью начала тыкать им в ладонь и Тома рассмеялась.

– Добрая ты. А с ними надо строже, иначе вон… распоясаться. Пойдем. Работы сегодня много. Поможешь мне подстил молодняку поменять.

Девушка, соглашаясь, кивнула и направилась за женщиной.

Томе нравилось помогать на ферме. Она не боялась физической работы, потому – что была приучена к ней с детства.

Окунаясь в заботу о животных, она чувствовала себя нужной, а иногда даже незаменимой. От этого в душе, словно что-то расцветало, пело и, порой накатывающие, грустные мысли быстро забывались.

– Ну, вот и отлично! Хорошо поработали. Сейчас перекусим и дальше за дело, – Мария сполоснула руки под навесным умывальником, вытерла их о передник и, сделав несколько шагов, вошла в помещение.

Тома умылась и шагнула за ней. Тем временем женщина разлила по чашкам молоко, толстыми ломтями нарезала принесенную Петровной, маковую витушку и кивнула девушке. – Давай! Давай! Смотри, какая у нас сегодня вкуснятина.

В старом вагончике, переоборудованном в столовую, было тесно и душно. Но так как работники обедали в разное время, а большинство из них и вовсе предпочитали отлучаться домой, места хватало всем.

Два стола, шесть табуреток, чашки, ложки и вилки. Вот, пожалуй, и весь набор удобств. Маленькое окошко, по – домашнему занавешенное тюлем, который давно не мешало бы постирать, да ни у кого руки не доходили.

Тома не стесняясь, взяла чашку, кусок витушки и с аппетитом откусила ладный кусок. Тут же запила его молоком и от удовольствия промычала.

– А, что это… Сережки никак новые? – с улыбкой вдруг заметила Мария.

Тома смущенно пожала плечами и, соглашаясь, кивнула.

– Ее… наследство? Кстати с днем рождения тебя! – в голосе женщины промелькнула добрая грусть. И получив в ответ удовлетворительный кивок девушки, тяжело вздохнула.

Снаружи послышались крики и какая-то возня. Затем ругань мужчин и женское оханье. Мария нахмурившись, откинула занавеску, прильнула к окну и, приложив правую руку к груди запричитала:

– Ой. Ой. Что же это… – сорвалась с места и бросилась к двери.

Тамара тут же поставила чашку, резко встала и направилась следом.

Внутри что-то екнуло. Какое-то странное и тревожное чувство. И только когда девушка оказалась на улице, словно видение, перед глазами возник образ бабушки и тут же исчез, а еще через мгновение Тома поняла почему.

Были ясны и ругань трактористов Емельяна Васильевича с сыном и оханье Петровны и причитания Марии. Они суетились вокруг истекающего кровью Степки и не знали, как к тому подступиться, дабы не сделать хуже.

Все бы ничего, но парень, видимо испытав шок, не произносил ни звука, хотя должен был кричать от боли потому – что кисть его правой руки болталась на куске мяса. Степан лишь зыркал по сторонам, и пребывал в каком – то одурманенном состоянии.

Тамара смотрела на обескураженных людей и Степана, но не решалась сделать шаг. Вот он! Момент, которого она ждала всю жизнь. Выбор, который нужно сделать здесь и сейчас. Немедля, не оглядываясь и не думая о том, что будет дальше. И решение, которое казалось, она приняла для себя уже давно, вдруг стало шатким. Понимание, что все изменится для нее раз и навсегда, сделай она шаг вперед, накатило холодной волной.

Времени на страх не было, но он все же на какое-то мгновение завладел ею. Подлый, страх перед людьми. И призвав всю волю Тома, сумела отогнать его.

Это должно было случиться рано или поздно. Нужно было решиться. Решиться ступить на новый, но неизбежный путь, к которому она готовилась всю свою жизнь.

* * *