Чёрный утёс

Закрыв на окне скрипнувшую решетку, Хаос поплыл к краю скалы. Через один из иллюминаторов он увидел отца, нависающего над заваленным документами столом. Если бы не эссенция из слизи морских червей, дерево давно бы разрушилось. Над раковиной с чернильницей привязанные за плавники, колыхались цератии[12], освещая «удочками» развернутые листья ламинарии с докладами. Эреб нервно барабанил когтями по столу, время от времени поглядывая на черный шарик – Нафаивель (глаз морского чудовища, убитого королем Потидэем[13]), вставленный в коралл-подставку. Главы Имбры и Сомбры связывались и общались между собой через шар. Третий был у королевы, а четвертый исчез вместе с морской колдуньей. Из остова Нафаивеля Потидэй также создал стену, разделяющую Сомбру и Умбру.

Хаос видел шевеление отцовских губ, но не различал слов. Приблизившись к широкому окну, он вплыл в кабинет.

Эреб скривился, будто увидел нежеланного гостя, и ладонью накрыл шар.

– То, что ты мой сын, не дает тебе права входить без приглашения.

– У меня дурные новости, глава северных вод Эреб, – официально обратился к нему Хаос, расчертив воду рукой с выступившим плавником. В глазах Эреба сверкнул гнев – он терпеть не мог, когда сыновья паясничали.

– Неужели ты принес очередной труп предателя? – Глава криво улыбнулся. – Лучше послушай меня. Я связался с Аргали- дом и вот что узнал о твоем дружке Форкии. В последний раз его видели на посту, откуда он снова нагло сбежал на берег, где был замечен с человеческими женщинами. Он не гнушался утолять с ними свои желания. Потом он вернулся в Имбру и был пойман другими воинами. Они его и остригли, а в отместку за это Форкий высказал в адрес королевы не только оскорбления и гнусные домыслы о ее истинной природе, но и угрозы, а также имел наглость упомянуть об узурпации трона мутировавшей русалкой.

Хаос сжал губы, ноздри затрепетали. Именно от Форкия он узнал многое о человеческом теле: как делать искусственное дыхание и что с женщинами куда приятнее проводить время, нежели с холодными, бесчувственными русалками, в которых нет никакой страсти.

«Морской народ мог о многом шептаться, но никто бы не посмел даже подумать о незаконном правлении. Эрида – дочь короля, доказавшая свое право на трон. Не будь она достойна, трезубец с короной расплавили бы ее, как подводный вулкан тела мертвых», – подумал тритон.

– Этот червь начал рассказывать, как в юности Эрида влюбилась в него, а потом не смогла смириться с их расставанием и уплыла в пучину Сомбры, где и мутировала. Ты можешь себе подобное представить? Дочь короля и мутант.

Хаос промолчал.

– Отец, я пришел не за этим. В грот Черного утеса течением прибило тело. Это Герас.

Эреб удивленно вскинул брови, покачал головой и отложил бумаги, будто не веря в услышанное.

– Ранен или убит? – холодно спросил он.

Хаос опустил голову еще ниже, шея неприятно заныла.

– Где он?

– В моей каюте.

Эреб поднялся из-за стола и, подплыв к сыну, прошептал:

– Веди.

Внутрь он даже не заплывал. Глянул на труп старшего сына и сказал:

– Отнеси его к подводному вулкану, в ночи, когда в столице все спят, и сожги. Если встретишься с королевскими стражниками, скажешь, что в их сторону уплыл молодой серпенс. Вулканы находятся между границами Сомбры и Умбры – тебя не должны задержать. И позаботься, чтобы никто не увидел тела Гераса.

Уже очень давно Хаос понял: ради своих амбиций и возвращения в коралловую столицу отец пойдет на все, даже закроет глаза на смерть своего ребенка. Сыновья для него были очередным способом достигнуть цели.

– Я обо всем позабочусь, – пробормотал Хаос, не глядя на отца.

– Надеюсь, – холодно ответил глава Сомбры и уплыл к себе, мысленно продумывая разговор с Аргалидом о гибели сына.

Дождавшись темноты, когда даже свет луны не проникал в воды Сомбры, Хаос выплыл из зарослей ламинарий со свернутыми листьями под мышкой. В каюте он завернул в них тело брата, связав корабельными канатами. Укрытый зеленовато-синим «одеялом», Герас словно спал. Хаос позаботился закрыть его глаза навечно, сложить руки на груди поверх раны и долго не мог подобрать слов прощания.

– Ты бы ни за что не покинул Имбру, не ушел с поста, как сделал Форкий. Мы честно служили, исполняли желания отца, чтобы он добился своего, но теперь остались лишь мы с Эфиром. Я постараюсь узнать, кто сделал это с тобой и нашими собратьями, а ты… переродись в новом облике. – Тритон накрыл лицо и голову Гераса листом, затянул узлы и под покровом темных вод отправился к границе.