Черный веер королевы Изабеллы

Фая говорила то, что приходило в голову, не думая о том, как отнесется сторож к ее поискам. Слишком уже устала врать и изворачиваться, будь что будет.

Но сторож на ее вопрос нисколько не удивился, только протянул задумчиво:

– Ольгу-то? Так она у нас не работает уже давно, да можно сказать, и не работала. Так, месячишко посидела на кассе. Не понравилась она девчонкам нашим, да и Валентин Трофимович жаловался, что вечно кассира на рабочем месте нет. Уйдет на перерыв и бродит по музею часами, а там очередь уже скопилась за билетами. Думал все, как с ней распрощаться, так она сама ушла.

– Давно уволилась?

– Так еще в начале лета, получается, месяц назад. – Старик погладил Пальму, смирно пристроившуюся у его ног. – Подруга твоя эта Ольга?

– Ну, я бы так не сказала, скорее, приятельница. Да вещь у нее одна осталась моя, хотела узнать, что с ней.

– Понятно… – снова протянул сторож и покачал седой головой. – Ты бы не водила знакомства с такими. Подозрительная она личность, Ольга эта. Ее даже как-то Пальма тяпнула, а она плохих людей за километр чует. Вот видишь, тебя сразу приняла, поняла, что ты девушка хорошая. А Ольгу не любила, облаивала ее каждый день. Так что ты уж простила бы ей эту вещицу да отпустила бы с богом. Побереглась бы.

Файка улыбнулась ему и погладила собаку:

– Я просто хотела узнать. Если захочет себе оставить, то мне не жалко. Только я не знала, что она больше у вас не работает. Ее адрес и телефон я тоже не знаю, так что даже и найти не смогу.

– Так адрес ее не великая тайна. – Старик махнул рукой в сторону огней отдаленного микрорайона. – Вон там она живет. Пошли, мы тебя с Пальмой через поле проводим по короткой дороге, ведь в такое время опасно в потемках бродить.

По дороге сторож продолжал рассказывать про бывшую сотрудницу:

– Она к нам как устроилась, так собака моя будто с ума сошла. Чуть видит ее, сразу в лай, в крик. Словно пожар горит. Конечно, сильно мы не обращали внимания на брехню ее, думали – собачонка, может, от жары страдает или приболела. А как кассирка на работу не вышла, так меня директор попросил пройдись до адреса, вдруг чего приключилось с женщиной. В документах проверили, что где-то рядом живет, в районе новом – «Солнечный». Ну, я что, мне нетрудно после смены прогуляться, ноги размять. Почему бы не помочь, вдруг и правда у человека беда какая, заболела или в аварию попала. Мало ли, чего бывает в жизни. Толку хотя не было от моей проверки. Пришел, стучал, звонил, пока соседка не выскочила на шум. Она и рассказала, что жилицы уже неделю как не видно. Это квартира соседкина оказалась, она ее сдает, вот и Ольге этой сдала пару месяцев как. Говорит – вроде спокойная женщина, не видно и не слышно, пришла – ушла. Прожила пару месяцев, платила вовремя, жалоб никаких. Мужчин не водила, не выпивала, целыми днями на работе, редко когда на глаза соседке попадалась. А тут пропала. На телефон не отвечает, в дверь стучат – никого дома нет. Ну, хозяйка квартиры попросила меня подождать, пока слесарь с участковым придут, чтобы дверь вскрывать. Боялась она, что померла жиличка внутри квартиры, поэтому и не открывает. По закону так положено, чтобы свидетели были. Открыли они дверь, только там ничего. То есть мебель, техника всякая, но ни единой вещички, ни бумажки. Чистота, будто никто и не жил никогда, был человек – и нет человека. Пропала подчистую. Я бегом к Валентину нашему Трофимовичу, так, мол, и так, пропала кассирша без следа. Все ему пересказал, он в бухгалтерию бегом, а там и трудовая ее лежит, и зарплата накапала. Но работника нет. Кое-как документы оформили на увольнение. Крику было! Бухгалтерша в налоговую, в полицию, куда только не ездила. Столько хлопот эта девица притащила, когда пропала. Хорошо, Валентин мужик не жадный, он мне и бухгалтерше премию выписал за беготню. Поэтому и советую тебе, не связывайся ты с этой Ольгой, проку не будет, только проблемы. Мы всем музеем после нее избегались. Да еще такая она суровая, лишний раз слово не скажет. Что, знаешь, грешно так говорить, только и жалости никакой, что пропала она, одно лишь облегчение. Ведь экскурсия заходит, где улыбнуться надо, сувениры предложить, показать туалет, гардеробчик. А она… Сядет и молчит, как сыч, в телефон только зырк-зырк. Или гулять идет, все поля вокруг музея обходила. Так вот и шла бы в ботаники или агрономы, если природу больше людей любит. Я вот тоже до болтовни не охоч, поэтому в сторожа после пенсии пошел сюда, не побоялся. Чего мертвых-то да манекенов бояться, живые люди пострашнее будут.

Старик остановился у полоски молодых деревьев, ткнул пальцем в дом посередине:

– Потихоньку дошли, в этом доме подъезд посередке, на третьем этаже дверь такая коричневая, посередине тоже. Я почему и запомнил, все посередке. Дом, подъезд, квартира. Вон и света нет, не живет там никто до сих пор.

Потрясенная его историей, Файка уточнила:

– А как же ребенок? У нее ведь сын!