Черный вензель

Питер резко наклоняется, у меня темнеет в глазах… Но он достает перочинный ножик и разрезает склеенные обычным пластырем руки. Девчонка, подруга Энни, снова мерзко хихикает и роняет мне на живот полотенце, которое все это время висело у нее на шее. Я догадываюсь, что должен тщательно вытереть им мокрые руки. Затем Джек протягивает мне бумагу и кусок картона, чтобы подложить твердое, – они хорошо подготовились.

«Пиши: я, такой-то, подтверждаю, что все это проделал. Поставь подпись и дату».

Я все исполняю, он аккуратно складывает листок, убирает в карман. Заходит мне за спину и – я и сообразить ничего не успеваю – опять заламывает мне руки назад и обматывает липкой лентой. Питер то же самое проделывает с ногами. Я пытаюсь возражать, черт, да я их просто умоляю этого не делать! Я же все выполнил, что велели! Но Кортес своими мощными ручищами хватает меня поперек тела и ставит в воду, в метре примерно от берега. Вода доходит мне до колен, под ногами – я в носках, как залазил в спальник, – острые мокрые камни. С трудом удерживаю равновесие.

«А теперь постой так пару часиков, подумай о своем поведении», – роняет Кортес.

Девчонки хлопают в ладоши, Сид аж верещит от счастья.

Это ужаснее всего – я ведь думал, что все уже закончилось. Я умоляю этих придурков: «Не нужно, я все уже понял! Так нельзя! У меня немеют ступни, я упаду в воду и захлебнусь!»

«Правда? – задумчиво спрашивает Джек с берега. – Да, такое может случиться. Но, знаешь, постарайся падать на спину, тогда не захлебнешься… сразу. И зови на помощь, но не очень громко».

«Я заору, как только вы уйдете».

Он улыбается от уха до уха.

«Ну попробуй. Только знай: разбудишь кого-то в лагере, и твое признание я отдам учителям».

«Вас тоже накажут!»

«Само собой. Но не так, как тебя. И не забывай, что тебе еще в нашей школе учиться. Мой тебе совет – побудь хорошим мальчиком, потерпи».

«Ладно, если не стану орать, что тогда?» – От холода я едва могу говорить, но все же борюсь за себя.

«Ну если смирно постоишь, пока не вернемся, то будем считать, что ты урок усвоил. А утонешь – простим посмертно».

Тут они хором заржали, развернулись и пошли прочь. Скоро исчезли в лесочке, за которым был разбит лагерь. Первым делом я прикинул, смогу ли выбраться на берег. Понял, что нет: даже если сумею допрыгать к нему голыми ногами по острым камням, то на берегу, довольно покатом, точно потеряю равновесие и скачусь назад, в воду.

В моем положении лучше просто оставаться на месте. Возможно, они на самом деле наблюдают за мной из-за деревьев, не убийцы же они. Значит, надо просто держаться. Если станет совсем невмоготу, подниму крик. Надо все обдумать… неважно, что я там подписал. Буду отпираться до последнего… Может, уговорю родителей перевести меня из этой поганой школы, вообще переехать. Но, где бы я ни оказался, буду мстить этим сволочам до конца своей жизни.

Скоро я уже едва мог что-то соображать; все силы уходили на то, чтобы держаться на ногах, которых я больше не чувствовал. Поэтому не понял сразу, кто те трое, что шли прогулочным шагом по берегу в мою сторону. В темноте силуэты были видны на фоне речной глади, в обычной ситуации я бы их моментально узнал – слишком часто украдкой наблюдал за ними. Но я сначала решил, что это мои мучители, заплакал, потом залился припадочным смехом – может, решат, что сошел с ума, и освободят?

И вдруг услышал голос Чарли, испуганный, высокий. Ее пальцы крепко впились мне в плечо. А Марк Сигал спрыгнул в воду и хотел помочь мне выбраться – он же не знал, что у меня связаны ноги. Странно, но, стоило ему взять меня за руку, я вдруг перестал ощущать холод и боль. Почудилось, что стою на пляже, ступни тонут в прогретом песке. Похоже, я и в самом деле начал сходить с ума.

Даже не заметил, как он меня отбуксировал на берег. На землю я просто повалился боком, подтянул ноги к груди. Надо мной тоненько ахнула Миа.

«Кто это с тобой сделал? – заорала Чарли своим зычным голосищем, потом опустилась на колени, ощупала мои путы. – У кого-нибудь есть нож?»

Ножа у них не было. А другие трое уже бежали со стороны леса. Я забился и застонал от ужаса, что все снова повторится. Кажется, даже сознание на пару мгновений потерял. Но вот они оказались рядом, и я понял, что не все потеряно: это были всего лишь Энн с подругой и задохлик Сид. Подруга, увидав Марка, тут же обо всем забыла, захлопала глазами и стала оправлять на себе спортивный костюм, подтягивать резинки в волосах. А, ну да, он же ее спас, и Энни тоже. Мои шансы еще подросли. Но эта мерзкая Лин заговорила очень решительно:

«Ребят, не вмешивайтесь, пожалуйста. Этот подонок заслужил свое наказание. Мы сами его отпустим… позднее».

«Что он натворил?» – сердитым голосом спросила Шарлотта.

Марк и Миа встали по бокам от нее, демонстрируя солидарность. Энн и Сид наперебой стали рассказывать. Мне было все равно, я только хотел освободиться и не сводил молящих глаз с лица Чарли. Она дослушала и спокойно так сказала:

«Все понятно. А теперь просто освободите его, пока не стало слишком поздно».