Черный Волк. Тенгери, сын Черного Волка

— Есть много сказок, которые так называются, — заметил хан. — Где все происходит? В вашем Хорезме?

— Да, великий хан.

— Тогда я ее, наверное, не слышал. Начинай, дорогой гость, начинай.

Чингисхан скрестил руки на груди, но от пристального взгляда Джебе не ускользнуло, что хан прижал левую ладонь к тому самому месту на правом предплечье, где кровь пропитала шелк.

— Это случилось в стародавние времена, — начал посол. — Отправились однажды отец с сыном на охоту. Охотник был храбрецом, каких мало, и все любили его за это. Однако все знали также, что Охотник часто впадает в необузданную ярость, и осуждали его за это. И вот подъехали они как–то к такому месту в лесу, где в высокой траве разлилась лужица. Наверное, где–то рядом била струйка воды. Стояла сильная жара, и отца с сыном мучила жажда. Отец опустился на колени в траве, чтобы попить из лужицы. Но лошадь почему–то оттолкнула его, да так, что он повалился на бок. Он не поранился, но затаил на нее обиду. А потом случилось такое, что ни отец, ни сын никак не могли ожидать. Лошадь с невероятной жадностью выпила всю лужицу. И похоже, не напилась досыта.

— Что за непослушная лошадь! — выкрикнул охотник и стеганул ее плетью по морде.

Чингисхан прервал посла, спросив, не было ли поблизости другого источника влаги.

— Нет, ни единого, — ответил посол.

— Тогда охотник поступил по справедливости, — рассудил хан. — Неужели он должен был изнывать от жажды до смерти, лишь бы лошадь утолила свою?

— Вы лучше дослушайте сказку до конца, — обидчиво проговорил посол. — После того как он избил лошадь, они с сыном решили продолжить свой путь. Но, оглянувшись в ту сторону, где была лужица, заметили, что там снова блестит вода.

— Ну, твое счастье! — сказал охотник своей лошади.

И велел сыну напиться первым: он–де придержит пока

лошадь, потому что ее опять потянуло к воде. И что, вы думаете, случилось? Не успел сын даже напиться, как лошадь, что была под охотником, оттолкнула в сторону и его. И быстро выпила всю воду до капли.

— А я что говорил? Ну как не убить такое животное? — Чингисхан даже взмахнул руками, но сразу овладел собой и снова сложил их на груди так, что прикрыл левой ладонью свою рану. — Я бы убил эту лошадь не раздумывая!

— Что охотник и сделал, — кивнул посол. — Он убил ее своим мечом, и как только это случилось, они увидели, что в траве опять появилась лужица. И охотник сказал сыну: «Теперь напьемся досыта, никто нам не помешает!»

— А другая лошадь? Я про лошадь сына. Она что? — полюбопытствовал хан.

— Да ничего! Стояла себе спокойно на месте! — невозмутимо ответил посол.

— Значит, у сына была послушная лошадь! — заметил хан.

— Послушная? О нет, великий властитель! Она всего лишь отомстила за свою подругу отцу, позволив сыну напиться.

— Отомстила? — нетерпеливо перебил его хан. — Опять ты говоришь об отмщении, о наказании. Я ничего не понимаю!

— Сказке еще не конец, высокородный хан!

— Да? Так доскажи ее!

— Сын напился и упал замертво!

— Замертво?

— Да, он умер! Сын!

— Дальше, дальше!

— Когда отец поднял сына с земли, он сразу разгадал тайну его смерти: на камнях, лежавших вокруг лужицы, свернулась большая черно–белая змея. Она почти не переставая сплевывала в воду свою ядовитую жидкость. И только теперь вспыльчивый отец осознал, что лошадь, которую он убил, хотела спасти от смерти и его, и сына.

— Да, — тяжело вздохнул хан, — невеселая сказка!

— И в конце ее сказано: «Никогда не убивай лошадь, на которой скакал, потому что следующая отомстит за ее смерть!» Разве вторая лошадь не поступила именно так, когда безучастно наблюдала за пьющим из лужицы сыном? Это и было ее местью отцу!

Чингисхан кивнул, посмотрел на небо, потом на тропу, но ничего не сказал. Солнце начало пригревать, и это сразу ощутили все стоявшие на деревянном возвышении. Слуги подносили желающим чаши со свежим охлажденным кумысом.

— В вашей стране все сказки такие грустные, посол? — спросил хан.

— Вовсе нет! Кстати, — решил ответить вопросом на вопрос тот, — не обнаружил ли ты, высокородный хан, некой переклички этой сказки с судьбой твоего вороного?

— Вороной умерщвлен!

— Да, он убит, однако разве твой белый жеребец не пролетел в схватке мимо медведя?

— Я уже ответил: только в первый раз! А на обратном пути я с медведем покончил!

— Это было предупреждением, высокородный хан! Что и доказывает рана на твоем правом предплечье!

— Брось ты кабана, отец! — сказал Тули.

Чингисхан встал и опустил руки.

— Что? Из–за какой–то сказки — вдобавок не из нашей страны! — я должен отказаться от борьбы! Тигра я победил, медведя убил, а сейчас, когда мне предстоит самое легкое, отказаться? Джебе!

— Мой хан?

— Подавай знак!

— Но, мой хан! Ты так любишь сказки, ты веришь в мудрость их иносказаний, и поэтому… — начал было военачальник.

— Я велел подавать сигнал, слышал, Джебе? Пусть гонят к тропе кабана, пусть гонят!