Черный ворон, я не твой

Он не мог говорить: рот накрепко был склеен скотчем. Руки связаны за спиной, на ногах путы. Он попробовал избавиться от них, но веревки еще сильней впились в кожу. Если это Римма вязала узлы, то следовало признать, что в этом деле она большая искусница… Прав был покойный Герберт, она еще та сука…

Машина остановилась, слышно было, как хлопнула дверца – кто-то вышел из салона. Андрей ждал, что сейчас откроется багажник, с него снимут мешок, и он увидит ухмыляющееся лицо Риммы. Но шло время, а он продолжал изнывать от темноты, тесноты и неизвестности…

В конце концов водитель снова сел за руль, и машина опять тронулась в путь. На этот раз ехали дольше. Куда и какой дорогой, об этом Андрей мог догадываться. Одно он знал точно: его похитили. Он слишком много узнал, и теперь от него постараются избавиться – как это было сделано с Гербертом. Если Станислав Казимиров не постеснялся родного сына уморить, то с Андреем он точно церемониться не будет. Или сам удавку ему на шею набросит – если его, конечно, выпустят, или кому-нибудь из сынков своих поручит…

Какое-то время машина быстро шла по гладкому шоссе, затем свернула на проселочную дорогу – меньше скорости, но больше тряски. Остановилась, снова тронулась… Наконец, въехала в какое-то помещение – Андрей догадался об этом по изменению звука. Водитель вышел из машины, открыл багажник, снова его закрыл. Куда-то ушел.

Не меньше часа Андрей провел в гробовой тишине. В конце концов послышался топот множества ног, открылся багажник, послышались голоса.

– Ну и что делать с этим уродом?

Андрею узнал этот голос. Если память его не подводит, то он принадлежал Герману.

– Камень на шею и в реку…

А это, кажется, его брат Себастьян…

– А кто к реке повезет, я? – насмешливо спросил Казимиров-старший.

И он здесь… Андрей удрученно подумал о том, что не смог он задержать его в тюрьме. И представители славного Екатеринбурга не успели… Может, зря он направил их в прокуратуру. Как бы они теперь не обвинили его в пособничестве Казимирову…

– Как я сказал, так и будет…

Андрей не знал, что именно сказал Станислав, но, судя по тому, что в него снова ткнули электрошокером, ничего хорошего ему не светило.

Очнулся он в самой настоящей тюремной камере. Наглухо забетонированный подвальный отсек метра три на четыре, небольшое оконце под потолком, длинная и достаточно яркая лампа дневного освещения, железная дверь без «глазка» и кормушки. Вместо нар армейского образца кушетка, обитая дерматином и листом фанеры в ногах – чтобы в обуви можно было спать. Вместо унитаза ведро. Примитивный рукомойник, табуретка с алюминиевым тазом для слива воды, на вбитом в стену дюбеле – полотенце. Грубо сколоченный стол возле кушетки, еще одна, свободная табуретка… Одно успокаивало – на руках и ногах не было пут, и, если бы не скручивающая боль, он мог бы свободно перемещаться по этому закутку.

Он потянулся к окошку, руками взялся за прутья решетки. Крепко сделано, на совесть. Да и не будь этого, все равно бы он не смог выбраться отсюда – слишком уж проем маленький.

За окошком уже темно. Закончился рабочий день. Начальство в тюрьме бьет тревогу – куда подевался сотрудник? А опер и следователь из Екатеринбурга проклинают его за то, что позволил уйти Казимирову…

Открылась дверь, и в помещение вошел сам Казимиров. Мощный, плечистый, настоящий амбал. В одной руке у него тарелка, на ней кусками нарезанная колбаса, в другой – бутылка пива. За спиной у него Герман, у этого в руках пистолет. Отца страхует. Но Станислав не нуждался в такой страховке. Поэтому знаком повелел сыну исчезнуть.

Он не боялся Андрея, и нетрудно было догадаться почему. Он слишком силен для того, чтобы бояться. Если он в одиночку расправился с быками Чиркача, то Андрей для него – тьфу… В общем-то, если он думал так, то в какой-то степени заблуждался. Андрей знал пару несложных, но очень эффективных приемов, которыми смог бы сломать Казимирова. Но что дальше? Дверь уже закрыта, а за ней вооруженный Герман…

– Ну, здорово, начальник! – ехидно ухмыльнулся Станислав. – Вот, пожрать тебе принес… Ты же обо мне заботился, да? Теперь я заботиться о тебе буду.

Он грузно сел на табурет, уперев руки в колени. Вперил в Андрея насмешливо-гнетущий взгляд.

– Будешь вести себя хорошо, завтра здесь телевизор будет, антенну проведем… Ведь ты разрешил мне ноутбук, правда? А я добро помню…

– Я тебе еще и телефон разрешил, – напомнил Андрей.

– Ха-ха! Ты меня насмешил. Не будет тебе телефона… А если и был бы, что бы ты своим сказал? Ты же даже не знаешь, где находишься…

Увы, но это было горькой правдой. Андрей понятия не имел о координатах своего местоположения.

– Где?

– Какой ты любопытный… Это любопытство тебя и погубило… Не скажу я тебе, где мы тебя держим. Скажу только, что это последнее твое пристанище на этой земле. Живым ты отсюда не выйдешь… Да ты не расстраивайся, никто из этой жизни живым не уйдет. Кто-то раньше, кто-то позже… Считай, что на пожизненное заключение попал…

– Заключенных кормить надо.

– За это не волнуйся. Денег у нас хватит…

– Много награбили?