Черный ворон, я не твой

Видимо, фраза прозвучала очень убедительно. А может, на него подействовал ее внушительно угрожающий вид. Он бросил пистолет. И как бы в знак своих благих намерений сделал шаг навстречу Римме.

– Стоять!

– Да стою я… Я же все делаю, как ты хочешь… Ты не хотела, чтобы отец про Герберта знал, я и не говорил ему ничего. А ты спала с ним, да?

– С кем, с Гербертом? – ошарашенно уставилась на него Римма.

– Ну да… Я знаю, из жалости, но спала…

– Ты бредишь?

– Нет, я точно знаю… И что с того? Герберта нет, отец в тюрьме, а может, и на том свете. Себастьяна нет, братьев твоих нет… Ты думаешь, зачем я их убил? Чтобы с тобой вдвоем остаться. Знала бы ты, как я давно тебя хотел. Но не мог в этом признаться, пока были все живы… Но теперь то ничего нам не мешает, да? Мы сейчас заберем все деньги, махнем в Симферополь, оттуда на пароходе в Грузию, дальше в Турцию… Будем жить долго и счастливо…

– Да я то не против, – усмехнулась Римма.

Герман красиво вешал лапшу на уши, но и она умела задвинуть что-нибудь этакое…

– Но как с Гербертом быть? Он должен дать нам свое благословение!

– При чем здесь Герберт?

– При том, что его твой отец убил. Моими руками… Отправляйся к Герберту. Поговори с ним, может, он даст тебе свое благословение…

Римма нажала на спусковой крючок и уложила Германа рядом со своими покойными братьями. Семейный синдикат Казимировых практически перестал существовать.

Глава 23

Как чувствовал Андрей, что Колечкин не оправдает его надежд и не сдержит своих обещаний. Не выпустил он его на свободу, напротив, еще глубже втоптал в тюремную грязь.

– А что я могу поделать, Андрей Павлович? – сокрушенно развел он руками. – Казимиров дал показания против вас. Он утверждает, что вы состояли в его банде и принимали участие в ограблениях банков…

– Каких, например?

– В ограблении «Транснационалбанка» два года назад, когда в результате налета был убит охранник. Убит из пистолета, который был обнаружен при вас, с вашими отпечатками пальцев…

– Меня подставили…

– Поверьте, Андрей Павлович, эти сказки о подставах я слышу не первый год. Да и вы сами знаете, какова цена этим сказкам…

– Это не сказка.

– Тогда объясните мне, где вы находились два года назад, двадцать восьмого июля?

– Я уже говорил. Отдыхал на природе с гражданкой Селиверстовой Татьяной Матвеевной…

– А двадцать девятого июля?

– Тоже с ней.

– А тридцатого?

– Мы отдыхали с ней целую неделю.

– Она может это подтвердить?

– Вы же сами знаете, что нет… Вы пытались ее найти?

– Наводим справки… Возможно, гражданка Селиверстова подтвердит, что в указанное время вы находились с ней. Но пока этого не случилось, вам придется задержаться здесь…

– Но Казимиров же говорил, что он меня подставил. Вы сами сказали, что его признание записано на пленку…

– Признание на пленке – хорошо, но еще лучше признание в протоколе, закрепленное росписью…

– Казимиров признался вам в том, что грабил инкассаторов и банки?

– В том-то и дело, что да! – дурашливо просиял Колечкин. – Не все, правда, эпизоды признал, но тем не менее это победа!.. Или вы думаете, что он сознался в своих преступлениях, чтобы нагадить вам?

– Уверен в этом. А сознался он в своих преступлениях, когда со мной говорил, в больнице…

– Да, ваш разговор с ним был записан на пленку, но в суд пойдут признания Казимирова, которые он дал под протокол…

– Это его условие? – язвительно усмехнулся Андрей. – Баш на баш! Он признается, а вы топите меня… А вы передайте ему, что если я останусь в тюрьме в качестве арестанта, то ему здесь не выжить…

– Это, я так понимаю, угроза с вашей стороны! – колко спросил Колечкин.

– Как раз наоборот…

– Не знаю, мне кажется, что это угроза!.. Но вы не переживайте, гражданин Сизов, Казимирова после выздоровления переведут в другую тюрьму. Я об этом уже позаботился…

– Это тоже одно из условия вашего с ним сговора?

– Нет никакого сговора! – возмутился следователь. – Есть нормативно-правовые отношения.

– Значит, свобода мне не светит?

– Нет. Пока гражданка Селиверстова не подтвердит ваше алиби. Если, конечно, оно существует…

– Тогда пошел, – в упор глядя на Колечкина, глухо сказал Андрей.

– Что?! – встрепенулся тот.

– Пошел, говорю! Пошел на… поиски Селиверстовой.

– Ты кого посылаешь?! Ты следователя Генеральной прокуратуры посылаешь!.. Ну, знаешь, я этого так не оставлю!.. Конвойный!

Андрея из кабинета вывел Виктор Синицкий.

– Чего это с ним? – в коридоре спросил он у Андрея.

– Освобождать меня, Витя, хотят. А мне сейчас нельзя. Только-только к Чиркачу нити нащупал…

– А-а…

Заговорщицкий тон Синицкого объяснялся тем, что он знал о визите смотрящего тюрьмы в камеру к Андрею. Многие об этом знали, но далеко не все об этом друг другу говорили…

– Мне бы еще недельку, а Колечкин злится… Ты-то хоть меня понимаешь?

– Ну да.

– Думаю, что и Каракулев поймет. Пошли к нему, раз уж он меня вызывает…

Андрей сложил руки за спиной и с самым невозмутимым видом направился в сторону административного блока.

– А разве Каракулев тебя вызывал? – удивленно протянул Синицкий.

– А тебе разве не говорили? – недоуменно глянул на него Андрей.

– Нет.