Черный выход

Разбудила его, как обычно бывает в подобных случаях, мать. Мягко толкнула в плечо, сказала тихо, но настойчиво: «Просыпайся, соня, на работу опоздаешь». Игорь мученически застонал, зарываясь лицом в подушку и натягивая одеяло. В конце концов сдался, сел, массируя лицо, и принялся одеваться. Очень подмывало сказать, что работа – всего лишь прикрытие, что ходить на нее не нужно, за отметку в табеле учета рабочего времени уплачено на месяц вперед. Но тогда пришлось бы объяснять, что деньги у него с продажи артефактов, а за ними он лично ходит в Зону. Мать такой новости не переживет.

Отчима дома не было, и Игорь испытал облегчение. Ему делалось некомфортно, когда этот змей ошивался рядом. С этим приходилось мириться, потому что они проживали в доме Востока. Но когда-нибудь все изменится. Когда-нибудь он заработает достаточно, чтобы свалить из этого дома и увести с собой маму.

На столе в кухне уже был накрыт завтрак – рис с кусочками мяса, коричневыми от томатной подливы, два бутерброда с сыром и исходящий паром чай с лимоном. Тут же была и мать – как обычно что-то резала и варила.

– Ма, чего ты с самого утра кашеваришь? – спросил Игорь, садясь за стол и берясь за вилку.

Женщина поправила передник, улыбнулась:

– Да что-то спать стала мало, просыпаюсь ни свет ни заря, и все тут. Думаю, чего валяться зря, дела надо делать. Вот решила поджарку сделать с рисом.

Игорь понимающе замычал с набитым ртом. Прожевав, решил проверить услышанное накануне.

– Ма, а ты Разуваева знаешь?

Ирина Леонидовна повернулась и посмотрела на сына.

– Петра? Знаю. Он в Институте работает. А что?

– Да так, – легкомысленно помахал вилкой Фомин. – Тут услышал, что они с нашим отцом одноклассники были.

– Да мы все, считай, одноклассниками были, – рассмеялась мама. – В одну школу ходили, в «восьмую». Я, отец твой и Петр в одном классе учились. Саша – в параллельном.

– Это какой Саша?

– Дядя Саша. Отчим твой.

Игорь даже жевать стал медленнее.

– А Разуваев Востока лично знал?

– Не называй его так, – строго погрозила деревянной лопаткой мама. – Эти бандитские клички… Он завязал с прошлой жизнью.

В иной раз Игорь бы с жаром поспорил, но не сейчас. У него в голове появилась интересная мысль, которую нужно было проверить.

– Ма, а как погиб папа?

Ирина Леонидовна нахмурилась, отложила лопатку, убавила огонь под сковородкой и села на табурет рядом с сыном, вытирая руки передником.

– Ты же знаешь, он пропал в Зоне. Тело так и не нашли. А с чего ты спрашиваешь?

– Да просто интересуюсь. А он же не один ходил, да? Их трое было?

– Да, трое, – голос мамы стал серьезным, она чувствовала, что Игорь задает вопросы отнюдь не из праздного любопытства. – Ты что-то слышал?

Парень не стал скрывать, но решил преподнести только часть правды:

– Я тут встретил одного знакомого, так он мне рассказал историю, что, мол, было трое друзей, двое из которых исчезли в Зоне, а третий вернулся, но куда-то потом пропал. Сказал, что это история про моего отца. Ты что-нибудь об этом слышала?

– А что за знакомый?

– С работы, ты не знаешь. Ему эту историю тоже кто-то рассказал. Так как?

Мать сложила руки на столе и вздохнула.

– Да, была такая история. Меня-то отец твой в детали особенно не посвящал. Я о том, что он в Зону ходит, узнала уже почти перед тем, как он пропал, – она горько усмехнулась. – Все думала, что он на грузовике щебень из карьера возит. Тогда скандал ему устроила. Ты как раз только в школу пошел, когда я без работы осталась. Фабрику закрыли, сказали: «Все, капитализм. Каждый выживает как может». Я Витальке и говорю: «Если ты погибнешь, что с нами станет?» А он все успокаивал, говорил, что заговоренный. Смеялся… А потом пропал. А я сразу все поняла, только верить не хотела…

Черты лица женщины ужесточились, глаза потемнели. Игорь протянул руку и успокаивающе погладил маму по плечу Спросил:

– А ты не помнишь, кто те два друга, которые с ним ходили в Зону?

– Ну я только одного знаю, Ромку Гараничева. Рыжий такой, прямо огненный. Балабол, все русалкой меня называл – я тогда волосы длинные носила, почти по пояс. Жалко тоже его, хороший был мужик.

– Он тоже с отцом пропал или он тот, который тогда спасся?

– Вроде бы они вместе пропали.

– А третий? Кто был третьим, ма?

– Не знаю, я его никогда не видела. Они с отцом встречались где-то в другом месте.

– Отец не называл имени? Чем занимается?

– Чего он тебе так сдался?

– Ну это же важно, ма! Не помнишь?

– Вроде Александр или Алексей. Что-то на «а». Знаю, что друг детства, но никогда не видела, ни на свадьбе, ни потом. Виталий говорил, что он постоянно в разъездах, редко заскакивает. Только вот в последние месяцы перед этой историей вроде бы в городе осел. Не знаю, будь отец жив, наверное, познакомил бы. Да что случилось-то?

Игорь решил задать главный вопрос:

– Ма, а этим третьим не мог быть отчим?

Ирина Леонидовна посмотрела сыну в глаза, медленно покачала головой.

– Игорь, это не Саша, это кто-то другой.

– Ты знаешь или хочешь так думать?